Евгений Жовтис: «Я – оптимист, но мы попали в эпоху перемен»

Наша страна отметила 25-летие независимости. О том, как формировалось, развивалось и что собой представляет спустя 25 лет гражданское общество Казахстана, мы попросили рассказать казахстанского правозащитника, общественного деятеля, юриста, директора Бюро по правам человека Евгения Жовтиса.

Бороться «за», а не «против», развивать, а не сопротивляться

По большому счету, очень тяжелый вопрос, потому что самая большая проблема, когда оцениваешь развитие гражданского общества – это критерии сравнения. Сравнивая с Советским Союзом, из которого я выходец, понимаешь, что ситуация в стране сильно изменилась. И это радует. Мы все-таки говорим, все-таки мы что-то делаем, все-таки мы что-то отстаиваем. Это важно для особенно упертых, кто продолжает отстаивать свои принципы, и возможность их отстаивать пока существует, пусть и в достаточно ограниченном пространстве. И если сравниваешь с худшими образцами устройства государства и общества, например, с Северной Кореей или Туркменистаном, то тоже понимаешь, что у нас не все потеряно, что есть еще какое-то пространство. И в этом пространстве есть еще пока ниши, в которых ты можешь свободно говорить, что-то делать и, пусть очень ограниченно, но чего-то добиваться.

Но как только начинаешь сравнивать себя через 25 лет и себя в первый год независимости, то понимаешь, что нынешняя ситуация, конечно, хуже, как это ни печально. Во-первых, она хуже, потому что тогда были надежды, были представления, была эйфория, говоря банально, пьянил воздух свободы. Казалось, что все будет просто, вопрос заключается только в том, как все это обустраивать: как создавать новое законодательство, просвещать людей, если у тебя есть к этому способности, создавать какие-то институты – развиваться. Если использовать такой глагол, как бороться, то бороться «за», а не «против», развивать, а не сопротивляться.

Сейчас я ловлю себя на мысли, что я в 1993-1994 годах 70% времени тратил на развитие, на продвижение, на улучшение, на институализацию. Сейчас я 90% времени трачу на сопротивление, на НЕУХУДШЕНИЕ. Потому что оно стабильно и заметно.

Советский Союз Light

Мой взгляд в значительной степени ограниченный. Я не говорю о социальных, экономических,  культурных правах. Сфера, которую я выбрал – политические права и гражданские свободы. Бюро по правам человека я создал, потому что эта сфера меня интересует. Она является частью более широкого представления о демократическом развитии, верховенстве права и прочее. Но это определенная сфера, определенный взгляд. На лупе, через которую я смотрю на окружающий мир, написано «политические права и гражданские свободы». Я оцениваю 25 лет независимости под этим углом зрения. Я не беру достижения страны в части экономического  транзита, я не беру то, что состоялось худо-бедно, а именно – государство, как часть мирового сообщества. В Казахстане есть и определенные продвижения в части институализации, которой не было в Советском Союзе.

По большинству же параметров, — это медленное сползание на протяжении последних лет 15 к такому «Советский Союз Light». То же самое участие государства в нашей жизни, то же самое его доминирование над нами, то же самое представление, что не они слуги, а мы. То же самое определенное противопоставление нас и их, где они нами управляют, где мы являемся подведомственным населением, которое нужно постоянно воспитывать, учить, ограничивать, контролировать, надзирать и пр. Инструментарий, который для этого используется, все время нарабатывается новый.

Поэтому в целом, эти 25 лет для меня демонстрируют то, что нам не удалось сделать, отсутствие политического и правового транзита. Мы транзит от советской политической и правовой системы не осуществили, мы немного ее улучшили, мы немного ее освободили, но она несет все родимые пятна той советской системы. Взять хоть правовые органы, хоть судебную систему, хоть систему государственного управления, и в целом отношения общества и государства. Поэтому в этом смысле, к сожалению, через 25 лет особого оптимизма у меня нет. Меня при этом не очень утешает, что и мировые тенденции не самые светлые.

Мне очень понравилось высказывание знаменитого французского биатлониста Мартена Фуркада по поводу допингового скандала в российском спорте: «У нас с вами разные философии. Мы стараемся не обманывать. А вы стараетесь не попасться!». Эти слова можно высечь золотыми буквами. И я считаю, что не только про спорт, это про все, что угодно. У нас другая философия. И я бы даже расширил:  это не только государственная философия, это общественная философия. К сожалению, это некий общий фон. При этом ничто не стоит на месте, поэтому худо-бедно какие-то процессы идут. По нам катком проехалась информационная революция. Она поменяла совершенно парадигму восприятия общества и государства, границы стерлись, их нет. Люди имеют возможность, сидя дома, судить обо всем, что происходит в мире. Это предъявило совершенно невероятные требования к самим системам социальной организации, которые не успевают, это очевидно. И то, с чем мы сталкиваемся, это классический пример того, что социальная организация не успевает за общественным развитием, за общественными процессами.

Я – оптимист, но мы попали в эпоху перемен

Есть очень хорошая теория американского футуролога Тоффлера, который делит жизнь человечества на три цивилизационные волны. Первая волна — когда человечество училось себя кормить: формировались способы и методы коллективного кормления, вырабатывались механизмы, как выжить с точки зрения кормления человечества относительно небольшим количеством людей. Следующая цивилизационная волна была связана с необходимостью централизации, потому что совместное кормление потребовало какой-то социальной организации, которая бы устанавливала правила, поддерживала их, была институциализирована. В этот период появлялись государства, создавались формальные институты.

Сейчас мы втягиваемся в третью, по его мнению, цивилизационную волну, волну индивидуализации. Информационная революция стерла границы, и мы начали делиться. У нас нет необходимости совместного общения. Мы находимся в своих мирках, мы в этих мирках существуем, из них высовываемся, общаемся со всем миром, потом уходим обратно в свою скорлупку. И вот эта цивилизационная волна стала бить по государству и по государственным привычным механизмам, системам и т.д. Часть мира еще не закончила процесс второй цивилизационной волны, а на нее накатила третья. И когда одна волна сталкивается с другой, как раз и происходит все то, что мы наблюдаем. С точки зрения Тоффлера, это некая флуктуация, возникающая от столкновения этих волн. Он был оптимистом, я – тоже оптимист. Я полагаю, что человечество никуда не денется, оно найдет ответ на этот вопрос, но мы попали в эпоху перемен.

Глобализация как раз это и отразила. Ведь что такое глобализация? Это все вместе: это и кормление, и правило, и индивидуализация, и стирание границ. Причем, границы, что интересно,  остались физические. Во всем остальном границ нет: ни финансовых, ни идейных, ни информационных, ни ресурсных, никаких! Только для физического перемещения.

Государственное общество Light

А в Казахстане, к сожалению, никак не отделаешься от образа «колеи». Казахстан после распада Советского Союза сделал попытку из колеи вырваться. Из советской или постсоветской колеи. Я думаю, что советский режим нанес непоправимый вред социальной организации и социальной психологии, и социальным привычкам. И мы это до сих пор пережить не можем. Он прокатился по нескольким поколениям, буквально каленым железом выжигая стремление к индивидуальной свободе и стремление к совместной деятельности. Именно поэтому, даже спустя 25 лет, можно сказать, что у нас нет гражданского общества. То, что мы имеем, — это государственное общество, опять же, как я его называю, государственное общество Light, т.е. облегченный вариант советского общества, которое  контролируется государством, управляется государством, манипулируется государством и т.д. Proto-гражданское общество.

В начале 90-х появились какие-то опорные точки, появились люди, организации — такие романтики, диссиденты. Диссидентам разрешили зарегистрироваться. И на том «спасибо». Это дало им какой-то юридический статус, который позволяет делать что-то достаточно официально. А по существу, это такие фрагменты из групп людей, организаций, у которых есть определенная гражданская позиция, есть представление об общем интересе и общем благе, которое они пытаются продвигать.

Означает ли это, что огромная масса того, что мы называем социальные НПО, представляющие какие-то уязвимые группы, не общество? Нет, конечно! Общество, но не гражданское. Это общество существовало и в Советском Союзе. Оно тоже боролось за инвалидов, тоже отражало какие-то права, оно тоже существовало в рамках разных организаций. Дело в том, что в словосочетании «гражданское общество» ключевое слово «гражданское». Т.е. общество, состоящее из ГРАЖДАН. Граждане – это люди с определенным набором качеств, представлений и т.д. Если они есть, появляются гражданские организации. Если их нет, появляются организации не гражданские. Поэтому организаций общественных много, а  гражданских нет или очень мало. Просто потому что нет граждан, людей, которые отстаивают свои права и для которых государство не является сакрализованной коровой, которую нельзя трогать и которая у нас всегда самая главная и самая важная.

Участок дороги другой, но колея та же

Классический пример попытки из этой колеи выскочить до 1995 года – это Невада-Семипалатинск. Вот это — ГРАЖДАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ, объединенное целью. Эта попытка реализовывалась какое-то время. Но начиная с 1995 года и до 2000-го начала понемногу сползать в ту же колею. И теперь, мы на другом участке дороги, но колея та же. Мы из этой колеи не выйдем, пока не поймем, что в современном мире эта колея никуда не приводит, она тупиковая. Вопрос только, сколько до тупика ехать. Можно быстро приехать, можно долго до него пилить. Но приедешь непременно в тупик, потому что современный мир предъявил к социальной организации очень четкие требования. Первое — рыночная экономика. И ничего другого, вариантов нет! Второе — верховенство права! Потому что без него никакая рыночная экономика по результатам своей деятельности ничего не принесет. И третье требование – демократическая форма управления, потому что она более эффективна, чтобы контролировать через верховенство права тех, кто развивает рыночную экономику.

Это так называемая триединая структура, без которой никуда не деться. И стоит это все хозяйство на гражданском обществе, на обществе из граждан, надстройкой которого является обслуживающее их государство.

Продолжение следует!