Тамара Калеева: Плюрализм СМИ, который присутствовал в Казахстане в первые годы независимости, сейчас кажется несбыточным идеалом

Следование принципам ОБСЕ для Казахстана имеет особое значение. Именно в Казахстане в 2010 году была принята Астанинская Декларация, в которой сказано:  «Мы вновь заявляем, что права человека и основные свободы неотъемлемы, их защита и поощрение являются нашей первейшей обязанностью. Мы ценим важную роль, которую играют гражданское общество и свободные СМИ, помогая нам в полном объеме обеспечить уважение прав человека, основных свобод, демократии … Необходимо гарантировать и повысить уважение прав человека, основных свобод, демократии и верховенства права».

К сожалению, практика показывает, что председательство в ОБСЕ не стало для нашей страны большим стимулом для укрепления свободы слова. В рейтинге свободы слова организации Freedom House по итогам 2012 года Казахстан не только по-прежнему отнесен к разряду несвободных стран, но и опустился на семь позиций.

Так уж у нас в Казахстане повелось, что государственный орган, уполномоченный определять развитие средств массовой информации, реформируется каждые два-три года. Меняется название министерства, его приоритеты, руководители и исполнители. Естественно, отследить многолетнюю тенденцию у них не получается. Тем удивительнее, что разные люди, по долгу службы занимающиеся свободой выражения, из года в год говорят одно и то же — как много делается для укрепления конституционного права свободы слова. Что же мы имеем на практике под эти оптимистичные речи?

А имеем мы то, что тот плюрализм СМИ, который присутствовал в Казахстане в первые годы независимости, сейчас кажется несбыточным идеалом. Первая половина 90-х годов — это независимые телеканалы М, ТОТЕМ, Семейный канал, газеты «Социал-демократ», «Время по Гринвичу», «451 градус по Фаренгейту», «Ярмарка», «Доживем до понедельника» и т.д. Третье десятилетие независимости — это полное отсутствие независимого телевещания  (последним был расстрелянный в 2002 году  телеканал «Тан»), это причисление к средствам массовой информации всех без исключения интернет-ресурсов, это не поддающееся логике незаконное объединение различных изданий в единое СМИ и их судебное закрытие на основании судебной экспертизы, которая установила, что «компетенция данных СМИ — создание количественного и качественного преимущества точки зрения внедрения стойких ассоциаций, схем и мифов, отвечающих интересам организованной преступной группы».

За последние 10 лет по три года отсидели за решеткой за профессиональную деятельность главный редактор газеты «Алма-Ата Инфо» Рамазан Есергепов, главный редактор газеты «Закон и правосудие» Токберген Абиев, фрилансер Вадим Курамшин, год провел в колонии писатель Алпамыс Бектурганов, не буду перечислять за недостатком времени других арестованных и осужденных журналистов, разоренные и закрытые СМИ.  Нападения на журналистов, причем безнаказанные, ежегодно совершаются десятками. По данным фонда «Адил соз», в 2012 году состоялось 17 уголовных и более 100 гражданских судебных процессов в отношении СМИ и журналистов. Им предъявлено 4,5 миллиарда тенге взыскания морального вреда. Необоснованно закрыто 44 СМИ. В первой половине 2013 года министерство культуры и информации без суда, в административном порядке закрыло «Молодежную газету», создаются многочисленные препятствия изданию «Правдивой газеты», заблокирован доступ к ряду популярных интернет-ресурсов, арестован и подвергнут принудительной психиатрической экспертизе  журналист Александр Харламов.

В целом 14-летние наблюдения фонда «Адил соз» за ситуацией со свободой выражения в Казахстане показывают, что ее ограничивают:

• репрессивный характер законодательства,
• субъективная правоприменительная практика,
• необоснованные ограничения продекларированных прав журналистов,
• повсеместная практика угроз и запугивания журналистов,
• официальная и неофициальная зависимость от органов государственной власти, скрытая цензура.

За недостатком времени сосредоточусь только на законодательстве.

Сначала позитив. В 2010 году приняты изменения в Гражданский кодекс, которые лишили юридические лица права требовать взыскания морального вреда, то есть компенсации за страдания, которые априори не могут быть присущи юридическому лицу. Мы приветствовали этот шаг, хотя развитие ситуации показало, что эти изменения — только полумера. Те же юридические лица подают теперь иски от имени руководителей или требуют защиты деловой репутации.

Был принят закон, согласно которому обвинение в клевете подпадало под норму административной преюдиции. Но в Административный кодекс  соответствующих изменений не введено, и применить эту норму невозможно, так что говорить об этом законодательном новшестве как о прогрессе может только человек, знающий об этом понаслышке.

На этом перечень либеральных изменений медийного законодательства завершается. Все остальные акты — закон об Интернете, о телерадиовещании, о защите персональных данных, принятые за последние годы, только ограничивают свободу выражения.

Сейчас у нас снова активная фаза законотворчества, в правительстве разрабатываются  новые Уголовный и административный кодексы.

Не лишне в связи с этим напомнить, что Казахстан всегда демонстрировал большое уважение к  Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. В канун председательства в ОБСЕ крупными государственными деятелями были озвучены обязательства по либерализации медийного законодательства.  Об Астанинской декларации я уже сказала. Задолго до этого, в  2001 году, после американской трагедии 11 сентября на третьей Центрально-Азиатской конференции по СМИ была принята Алматинская Декларация по свободе СМИ в период борьбы с терроризмом. Процитирую:

«Правительства  … не  должны  использовать  аргументы  обеспечения  национальной безопасности  для  ограничения  прав  человека», «…правительства Центрально-азиатских  государств  не должны использовать  новую  ситуацию  конфликта  в  качестве  оправдания репрессивных мер для борьбы с оппозиционными голосами СМИ», «СМИ должны  быть  свободны  в  осуществлении  своей  основополагающей роли  «сторожевого пса» общества в борьбе против коррупции, являющейся серьезным  препятствием  для  всех  стран  на  пути  к  демократии».

В 2004 году Душанбинская конференции по вопросам СМИ приняла следующие рекомендации:

• Необходимо ограничить возможности государственных чиновников и политиков (общественных деятелей) предъявлять иски к журналистам и СМИ.

• Диффамация должна быть декриминализирована и заменена соответствующими и узко определенными гражданскими законами о диффамации; при этом необходимо ввести защиту «обоснованной публикации» и возмещение ущерба. …  Законы, предусматривающие уголовное и гражданское преследование журналистов за оскорбление чести и достоинства глав государств от имени третьих лиц, должны быть отменены».

Ни одна из этих рекомендаций не была оспорена даже в дискуссионном порядке государственными мужами Казахстана ни тогда, ни сейчас. В прошлом, 2012 году Казахстан стал членом Комитета по правам человека ООН, а одна из первых резолюций  Генеральной Ассамблеи ООН,  № 59(I), гласит:   «Свобода информации является фундаментальным правом человека и критерием всех остальных свобод». Естественно, эту резолюцию Казахстан тоже никогда не оспаривал. А о степени уважения или пренебрежения принципами ООН и ОБСЕ свидетельствует тот факт, что в концепции нового проекта Уголовного кодекса роль свободы слова и борьба с коррупцией определены как внешне общественно полезные действия. Цитирую:   «Свобода слова, борьба с преступностью и иные внешне общественно полезные действия не должны быть инструментами незаконного вторжения в частную жизнь граждан, посягательств на их честь и достоинство».

В полном соответствии с этой доморощенной концепцией, вопреки международным стандартам и обязательствам Казахстана  и ожиданиям общественности последняя версия  проекта даже по сравнению с действующим, отнюдь не либеральным в отношении свободы выражения Уголовным кодексом существенно ограничивает право казахстанцев на свободу выражения мнений, беспрепятственное получение и распространении информации.

К действующей суровой системе наказания за клевету добавляются новые условия лишения свободы и гигантские штрафы. Вразрез  с рекомендациями ОБСЕ и заявлением Комитета по правам человека  ООН о том, что «законом не должны устанавливаться более жесткие меры наказания исключительно в связи с положением личности индивида, чья репутация была якобы подвергнута сомнению»,  в проекте сохраняется иерархия особых наказаний за умаление репутации представителей власти и должностных лиц.  Ужесточаются и без того неслыханно жесткие санкции за нарушение неприкосновенности частной жизни – при том, что в отечественной правовой системе до сих пор нет четкого определения, что такое частная жизнь.

Гражданское общество Казахстана, 12 неправительственных организаций объединились в коалицию «20 бап» (жиырмасыншы бап), это название по статье 20 Конституции РК, гарантирующей право на свободу слова и творчества. Сделали свои рекомендации в проект УК, направили в межведомственную рабочую группу, которую возглавляет Генеральная прокуратура. Ни одно из наших предложений не было принято по совершенно надуманным причинам. Так, на предложение декриминализировать клевету и оскорбление нам ответили:  «По нашему мнению, декриминализация клеветы и оскорбления не будет способствовать свободе выражения мнений, а приведет к росту злонамеренных посягательств на честь и достоинство граждан». На чем основано такое мнение?  Никаких обоснований этому нет и быть не может, потому что статистика уголовных дел по клевете официально не ведется. Наш фонд сам собирает и исследует дела этой категории, и выводы у нас совсем иные. Так, мы считаем, что ни в одном из обвинительных приговоров умысел на клевету не доказан, более того, его не было изначально.

Еще одна цитата из ответа генпрокуратуры: «Также полагаем, что неверным является сопоставление свободы слова … с таким общественно опасным деянием, как умышленное распространение заведомо ложных сведений, наносящих вред репутации другого человека». Как можно неотъемлемое право на свободу слова  сопоставлять  с каким бы то ни было деянием? Почему репутация поставлена выше права на свободу выражения? Вопросы риторические. Или специалисты межведомственной группы не понимают смысла права на свободу слова, или сознательно пренебрегают международными стандартами, или лукавят, надеясь ввести гражданское общество в заблуждение. Ни одно из этих объяснений не радует.

Если будут вопросы, я расскажу о наших разногласиях с разработчиками и по поводу защиты частной жизни, и по поводу защиты репутации высших должностных лиц, и в отношении международных обязательств страны. Мы обращались за поддержкой наших предложений в Министерство культуры и информации, услышали там: мы в рабочую группу не входим, проект еще не видели, нам на согласование его не присылали. Единственное ведомство, которое поддерживает предложение декриминализировать клевету и оскорбление — Министерство иностранных дел. Очень надеюсь, что найдем единомышленников среди депутатов мажилиса и сената.

Остановлюсь на другом чрезвычайно важном документе, во многом определяющем деятельность СМИ — на проекте Кодекса об административных правонарушениях.

Все чрезмерные наказания за сугубо технические  или организационные погрешности в проекте сохранены. Двукратное нарушение порядка предоставления обязательных бесплатных экземпляров периодических

печатных изданий, фиксации, хранения материалов теле- и радиопередач — приостановка СМИ на три месяца; нарушение порядка объявления

выходных данных — штраф и конфискация продукции, двукратное нарушение — приостановление на три месяца.  Нужно сказать что эти драконовские санкции применяются неукоснительно. Так, 23 апреля нынешнего года был отпечатан и сдан на реализацию первый номер нового издания – «Правдивая газета», однако до читателей он не дошел. Редакция   не указала периодичность выхода издания, и утром 24 апреля тираж был конфискован. В протоколе об изъятии, подписанном начальником Департамента внутренней политики акимата,  причиной названо нарушение правил публикации выходных данных. Откуда такая оперативность? Газету еще никто не видел, кроме типографских работников. Значит, цензура или, как деликатно выражаются в Министерстве культуры и информации, мониторинг новых или сомнительных в позиции политической благонадежности изданий осуществляется уже в типографиях. В эпоху откровенной советской цензуры этим функции выполняло так называемое Лито, теперь — местные акиматы под начяалом Министерства культуры и информации. Кстати, в мае официальный представитель Генеральной прокуратуры Нурдаулет Суиндиков сообщил, что «с министерством культуры и информации достигнуто понимание того, что существующий на сегодня мониторинг должен охватывать значительно больше СМИ». В 2013 — 2017 году мониторингом планируется охватить не менее 20 тысяч полос печатных СМИ, не менее 74 тысяч часов электронных СМИ и не менее 10 тысяч интернет-ресурсов, — все под благородным предлогом борьбы с экстремизмом и терроризмом.

Но вернемся к законодательству и, конкретно, к административному кодексу. Согласно закону «О средствах массовой информации», любое издание подлежит переучету  в случаях смены собственника либо его организационно-правовой формы, наименования, а также названия средства массовой информации, изменения языка издания либо вещания, территории распространения, основной тематической направленности, периодичности выпуска. Опоздали с переучетом по любому из этих параметров — КоАП тоже предписывает приостановление на срок до трех месяцев. А ведь целью перерегистрации действующего СМИ является внутриведомственный учет, и нарушения порядка перерегистрации не относятся к числу злоупотреблений свободой слова.

Мы смогли войти в рабочую группу Министерства юстиции, которое разрабатывает КоАП, уже только на завершающей стадии. Подали свои предложения, пока слышим только самые общие обещания. А представители министерства культуры и информации, кстати, входили в эту рабочую группу изначально, но, судя по всему, никаких предложений, основанных на международных принципах свободы слова, не сделали.

Чтобы Казахстан не только словами, а делами продемонстрировал верность принципам ОБСЕ, необходимо также реформировать нормы Гражданского кодекса, законов «О средствах массовой информации», «О телерадиовещании», об Интернете. И Уголовный, и административный кодексы, скорее всего, будут приняты уже до конца нынешнего года. Разумеется, мы будем работать с депутатами парламента, чтобы предложения журналистского сообщества были приняты. В этом деле помощь офиса представителя ОБСЕ по свободе слова незаменима. Я прошу поддержать нас, сделать экспертизу подготовленных правительством законопроектов и отразить требования к уголовной и административной регламентации свободы выражения в резолюции нынешней конференции.

Выступление Тамары Калеевой, президента Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» (Казахстан), на 15-ой юбилейной  Центральноазиатской конференции по вопросам СМИ.

Бишкек, июнь 2013 года