Иски о защите чести, достоинства и возмещении морального вреда к российской прессе

Проблемы и примеры.

Иски о защите чести и достоинства к прессе давно перестали быть редкостью. Более того, складывается впечатление, что кроме прессы эти иски ни к кому больше и не предъявляют. Да и в принципе — что в этом плохого, вполне законный способ защиты права на репутацию, которое является таким же конституционным правом, как и право на свободу слова и свободу выражения мнения. Все так. И мне бы не понравилось, если бы про меня несправедливо распространили несоответствующие действительности компрометирующие, порочащие меня сведения. И даже хорошо, что обиженные герои публикаций и телерепортажей идут в суд, используя законный метод самозащиты, а не нанимают головорезов, чтобы разобраться с журналистом.

Однако у всего этого есть оборотная сторона. За последние несколько лет иски о защите чести и достоинства к прессе стали популярным методом не только восстановления справедливости в отношении героев газетных публикаций, но и удобным методом финансового давления на редакцию и журналистов. Способствует этому и действующее законодательство и складывающаяся судебная практика, что выражается в:

1. несправедливом распределении бремени доказывания, установленном в ст. 152 ГК РФ, когда истец должен доказать только факт распространения информации (с печатными СМИ это сделать элементарно, достаточно представить один экземпляр газеты; с электронными СМИ несколько сложнее, но тоже вполне возможно), а ответчик-журналист должен доказать достоверность всех распространенных им сведений. Задача не из легких, ведь полномочия журналистов в отношении доступа к информации и проверки ее на достоверность далеко не безграничны, не смотря на важную социальную роль, которую играет пресса в демократическом обществе (предоставляя возможность для высказывания самых различных, иногда полярных, точек зрения; осуществляя общественный контроль за деятельностью органов власти и управления и их чиновников, изобличая злоупотребления и ставя общественность в известность по вопросам общественной значимости). Очевидно, что полномочия по доступу к информации и добыванию доказательств, которыми наделен Законом журналист, далеки от аналогичных полномочий следователя, прокурора, суда.
2. Помимо прочего, объективная возможность проверки тех или иных сведений на их истинность зачастую у журналиста просто отсутствует или крайне ограничена сложностью или невозможностью доступа к той или иной информации, в особенности когда речь идет о серьезных злоупотреблениях со стороны должностных лиц и иных важных персон, информации представляющей собой какую-либо охраняемую законом тайну.

   У журналистов чаще всего нет в распоряжении подлинников необходимых документов подтверждающих острые факты (а ксерокопии не признаются судом допустимыми доказательствами), свидетели в суд идут неохотно, а то и попросту отказываются от своих слов, не желая осложнений. Конечно, у юристов, защищающих СМИ, есть некоторые обходные пути, например, можно настаивать на том, что сведения, независимо от их достоверности, не являются порочащими, или не относятся к истцу лично, говоря о неопределенном субъекте или другом гражданине, группе людей, а соответственно следуя логике закона уже одно это должно исключать ответственность за распространение сведений по ст. 152 ГК РФ. Однако, в 90% случаев из 100 это мало действует на суд и он упорно требует доказательств.

3. существующая проблема в единообразном формировании судебной практики по этой категории дел. Не смотря на то, что Закон предоставил гражданам возможность защиты чести и достоинства более 10 лет назад, судебная практика по искам о защите чести и достоинства все еще довольна «сыра». Иначе как объяснить, что применяя одни и те же статьи Гражданского Кодекса, арбитражные суды и суды общей юрисдикции толкуют их иногда прямо противоположно. В частности, по проблемам присуждения морального вреда юридическим лицам или наличия «деловой репутации» у организаций, не участвующих в деловом обороте и не занимающихся предпринимательской деятельностью. Что уж говорить о тысячах практикующих судей, если даже две судебные системы на уровне высших инстанций не могут договориться между собой по поводу единообразного толкования и применения одной и той же статьи Гражданского Кодекса РФ…
4. беспроигрышная возможность истцам получить деньги в качестве компенсации за причинение морального вреда. Как мы уже выяснили, не имея достаточных доказательств журналисты часто проигрывают иски о защите чести и достоинства. А классической его частью, помимо опровержения порочащих сведений, является требование о компенсации якобы причиненного морального вреда. Проблема состоит в том, что не существует каких-либо законных рамок для определения размеров компенсации, в связи с чем на практике они колеблются от 1 рубля до миллионов. Все полностью отдано в руки судьи. Парадокс состоит в том, что чаще всего судьи даже не требуют от истцов пояснений и доказательств степени и характера нравственных и физических страданий (что собственно и является моральным вредом в соответствии со ст. 151 ГК РФ) и их взаимосвязи с публикацией. Самым распространенным объяснением является ссылка на то, что истцы не спали, переживали и температурили, ссорились с женами, не могли посмотреть в глаза сослуживцам и т.д.. Все как правило абсолютно голословно. Конечно, если журналист действительно был не прав, то компенсация моральных страданий несправедливо обиженному герою его публикации является адекватным возмещением. Но насколько часто торжествует справедливость?

Напротив, довольно часто имеет место “инверсия ответственности”, когда, как говорится, “проблема перекладывается с больной головы на здоровую”. Например, когда журналист публикует критическую статью о злоупотреблениях того или иного чиновника, и, вместо того, чтобы в соответствии с УПК прокуратура начала проверку по факту публикации и привлекла чиновника к ответственности за допущенные злоупотребления, этот чиновник, с праведным гневом, быстренько подает на журналиста и редакцию в суд иск о защите чести и достоинства с большим количеством нулей в возмещение якобы причиненного ему морального вреда. Не имея возможности доказать каждое свое слово, но будучи правым по сути, журналист все же проигрывает иск в суде и вынужден платить присужденный моральный вред, который начисляется судом в этом случае автоматически. Часто возникают сомнения в истинных намерениях истцов, действительно ли они стремятся восстановить свою репутацию, или решили подзарабатать за счет журналистов и финансово изматывать редакцию.

Указанные причины приводят к неравенству сторон в процессе и невозможности для журналиста отстоять свою позицию, будь то ссылка на общественную значимость темы, попытка защитить свое право на свободы выражения мнения (пусть даже критического и обидного, но защищенного Конституцией и ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека как одно из фундаментальных прав каждого) и т.д.

На что жалуемся и чего просим?

Приведу несколько показательных примеров из собственной практики.

Пока хорошо известный всем Александр Руцкой руководил Курской областью, местной прессе скучать не приходилось. Уж очень он ее не любил и при всяком упоминании его имени всуе подавал против журналистов иски. В сентябре 2000 года в Ленинском районном суде начались заседания по 8 искам, предъявленным Александром Руцким и 2 искам, предъявленным правительством Курской области и администрацией Курской области к данной газете (подписанных также Руцким). И все против одной и той же газеты «Курский вестник». Каждый второй день в суд направлялись либо редактор газеты, либо другие представители издания. Подавляющее число оспариваемых Руцким сведений являлись критическим мнением журналистов относительно деятельности Руцкого на губернаторском посту, либо деятельности администрации области в целом. Критику на страницах газеты Александр Владимирович оценивал как нанесенный ему моральный вред, который в совокупности предъявленным им исков к данной газете составил более чем 995 000 рублей. По данным только одного Ленинского районного суда г. Курска с начала 2000 года у него в производстве находились 16 исков о защите чести, достоинства и деловой репутации, предъявленных губернатором Александром Руцким. Помимо этого по другим районным судам также были заявлены несколько десятков исков в защиту чести и достоинства губернатора Руцкого. В аппарате Администрации Губернатора Курской области даже был создан специальный департамент судебного представительства, сотрудники которого в рабочее время, естественно, представляли интересы гражданина Руцкого по его частным искам, в том числе и к прессе. Совершенно неподобающая трата денег налогоплательщиков на личные нужды (!).

В 2001 году Воронежско-Липецкая Епархия требовала с АиФ-Черноземье в возмещение морального вреда (! — это юридическому лицу то) 1 миллион рублей, за то, что журналист попытался сопоставить доходы и расходы русской православной церковью средств и упрекнул ее в информационной закрытости и недоступности финансовых отчетов о ее деятельности. Как и по большинству исков о защите чести и достоинства к прессе Центрально-Черноземного региона, журналистов по этому иску также защищали юристы Центрально-Черноземного Центра Защиты Прав СМИ. С требованием о компенсации того, чего быть у организации не может по определению — морального вреда, мы уже разобрались и в этой части иск выиграли, но по содержанию опровергаемых сведений рассмотрение все еще идет по второму кругу. (Об этом любопытном деле писала «Новая газета», также опубликовано на сайте ФЗГ http://www.gdf.ru/arh/pub/ruslan04.shtml)

Бывший прокурор одного из районов Воронежской области осужденный недавно за злоупотребления служебным положением и хищения и лишенный права занимать какие-либо должности в органах прокуратуры сразу после вынесения приговора, частично оправдавшего его по нескольким пунктам обвинения, предъявляет теперь местным журналистам, освещавшим двухлетний ход следствия и судебного разбирательства претензии в распространении порочащих его честь и достоинство сведений (по сути требуя теперь от журналистов невозможного — доказывания всего того, что не смогла доказать прокуратура в рамках уголовного дела). Сумма предъявляемых им исков о защите чести и достоинства и его «непогрешимой» репутации и возмещении морального вреда составляет в совокупности 1 миллион 100 тысяч рублей. Это дело показательно по искам на публикации, в которых журналисты освещают громкие, общественно значимые судебные процессы, в частности по коррупции. Наказание редакции СМИ и журналиста за распространение информации о правонарушениях и высказывание мнения о виновности лица до вынесения в отношении его приговора может означать фактический запрет на проведение журналистских расследований, на комментирование в СМИ предварительного следствия и судебного разбирательства по делам, представляющим значительный общественный интерес. А СМИ, если это все же произойдет, должны будут ограничиваться нейтральными или хвалебными публикациями. Это может привести к необоснованному ограничению свободы массовой информации и свободы выражения мнения. И конечно же баснословные суммы возмещения морального вреда могут надолго отбить охоту у журналистов писать на такие темы. Что уж спокойнее — обзор театральной жизни или прогноз погоды…

Вот еще свежий пример. Депутат Государственной Думы Георгий Костин (от КПРФ) уже получил от двух воронежских газет 100 тысяч рублей (по 50.000 с каждой) за моральный вред, но счел, что этого мало и недавно подал дополнительное требование к одной из газет, утверждая, что 50 тысяч — это недостаточно, учитывая его столь высокий статус депутата Госдумы РФ (позиция прямо противоположна позиции Европейского Суда, который в ряде решений указал на необходимость со стороны публичных фигур (общественных деятелей) проявлять повышенную терпимость к критике в свой адрес). Конечно, ведь депутаты большую часть времени проводят в Москве, а там 50 тысяч — это не деньги. Там требования о компенсации морального вреда исчисляются уже в миллионах рублей и даже долларов. Так в феврале зафиксирован иск на 300 миллионов рублей, в марте на 15 миллионов рублей – к “Новой газете”, в мае — на 50 млн. к «Ленте.Ру», в июле — на 30 млн. рублей к агентству «Дейта.RU», и на 60 млн. рублей — к телеканалам «Транзит» и «Сфера» и т.д.) Всего за 9 месяцев 2002 года к российским СМИ зафиксировано судебных исков на общую сумму 509.467.188 рублей (это свыше 16 миллионов долларов). Взыскано в качестве денежной компенсации морального вреда с журналистов 47.308.700 рублей (это свыше полутора миллионов долларов!) Из них 45 000 000 рублей — по двум искам с “Новой газеты”. Цифры говорят сами за себя…

Через Центрально-Черноземный Центра Защиты Прав СМИ и соответственно руки наших юристов за последние 7 лет прошло достаточно большое количество исков о защите чести и достоинства к журналистам и редакциям СМИ (более 200). Мы представляли интересы журналистов в процессах, где оппонентами были самые разные субъекты: губернаторы, мэры, судьи, прокуроры, судебные приставы верхнего звена и сотрудники милиции, крупные промышленники, Воронежско-Липецкая Епархия и спортивные клубы, Русское Национальное Единство и рядовые граждане.

Немного статистики…

Вот уже 7 лет Фондом Защиты Гласности и его региональными партнерами, в число которых входит и Центрально-Черноземный Центр Защиты Прав СМИ, проводит мониторинг нарушений прав прессы в России. Через это мониторинговое сито проходит достаточно большое количество исков к прессе. Скорее всего — подавляющее их количество. Тем не менее никому доподлинно не известно, сколько исков о защите чести и достоинства к прессе предъявляется ежегодно. Поскольку Верховный Суд такой статистики специально не ведет, то можно апеллировать лишь к той части исков, которая попала в поле зрения правозащитников.

Вот те сведения по количеству претензий в посягательствах на честь и достоинство (иски о защите чести, достоинства и деловой репутации, клевета и оскорбление) к редакциям СМИ и журналистам, которые смогли собрать воедино службы мониторинга Фонда Защиты Гласности и региональные организации:

Для сравнения с общероссийскими данными я привела данные по Центральному Черноземью. Это довольно оживленный с точки зрения работы прессы регион. На его территории действует более полутора тысяч СМИ. Назвать этот в общем то консервативный регион (который долгое время именовали красным поясом) спокойным никак нельзя. Воронежская, Липецкая, Курская области из года в год входят в число наиболее конфликтных регионов наряду с Москвой, Екатеринбургом, Красноярском и Ростовом.

Конечно, это далеко не все иски, но весьма существенная их часть, что дает право, анализируя их, делать определенные выводы и отслеживать тенденции. Анализ уже зафиксированных исков показал что каждый пятый иск, предъявленный к журналисту гражданином или организацией, обиженными его публикацией, не обоснован. И все же пресса является основным «получателем» исков о защите чести и достоинства, главным «обидчиком» и потому главным «ответчиком». Пока, эта категория дел остается наиболее спорной и решения по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации отменяются в десять раз чаще, чем по другим категориям дел (1.5-2% решений судов в среднем подвергаются отмене, по делам о защите чести и достоинства – эта цифра составляет 15%, по статистике Верховного Суда РФ).

Число исков к прессе постоянно растет. Их больше в те года, когда страну лихорадит от избирательных кампаний. В это время конфликты с прессой во всех областях возрастают на 30-35 % (по наблюдениям Фонда Защиты Гласности) — помимо нарушений правил предвыборной агитации в СМИ на страницы газет и экраны телевизоров выливается столько компромата, что обиженным героям публикаций хватает этого на долгие годы судебных тяжб с прессой. Но и в относительно спокойные годы число исков постоянно ползет вверх. Некоторая скачкообразность, отмечаемая в приведенных выше данных говорит, в частности, и о разной активности организаций, проводящих мониторинг в разный период времени.

Это говорит, в частности, о том, что претензии к журналистам при грамотном юридическом подходе в суде часто “рассыпаются”. Конечно, многое зависит и от судьи, его субъективной позиции, его отношения к прессе, его опыта в разрешении дел о защите чести и достоинства, его знаний информационного законодательства.

Необходимость обобщения судебной практики по делам о защите чести и достоинства возникла уже давно, а у Верховного Суда РФ все никак не доходят руки, чтобы выдать нижестоящим судам адекватные рекомендации, которые соответствовали бы смыслу и букве закона и, конечно, международным обязательствам России. (Существующее Постановление Пленума Верховного Суда 1992 года уже давно критикуется и вместо помощи судьям, зачастую только вносит дополнительную путаницу и в без того нечеткое понимание сути данной категории дел.) В частности, Европейская Конвенция по правам человека и практика Европейского Суда по правам человека, после ратификации Конвенции Государственной Думой в 1998 году, стали составной частью правовой системы РФ и подлежат прямому применению всеми российскими судами. Кроме того, в иерархии источников права Европейская Конвенция о защите прав человека (как международный договор) и решения Европейского Суда по правам человека, являющиеся официальным толкованием текста статей Европейской Конвенции, находятся после Конституции РФ. Поэтому суды РФ в практике рассмотрения дел по защите чести, достоинства и деловой репутации (как, впрочем, и других категорий дел) должны учитывать те принципы, которые были выработаны Европейским судом по правам человека, в связи с применением норм Конвенции. Однако на практике с этим возникает масса сложностей. Часто это не просто сложность, а даже нелепость…

Судебные курьезы

То, что истцы пишут в исках и как они обосновывают свои требования часто вызывает недоумение или даже улыбку. Так один из чиновников потребовал возбудить в отношении главного редактора газеты уголовное дело по статье 130 Уголовного Кодекса Российской Федерации («Оскорбление»). Оскорбляющим он счел заголовок статьи — «Един в трех лицах: депутат, глава администрации, политик«, заявив в заявлении в прокуратуру, что «из заголовка статьи следует, что я отношусь к нечисти«.

О ходе судебных разбирательств журналисты пытаются рассказывать на страницах газет. Зачастую такие публикации, после очередного затянувшегося процесса, носят ироничный характер. Журналисты одной тамбовской газеты, за большое количество исков и бесконечные судебные тяжбы со стороны главы районной администрации, присудили ему звание «Заслуженного сутяги«, о чем написали в газете, за что он вновь подал иск, а суд, в свою очередь, признал это «звание» не соответствующим действительности, оскорбляющим и умаляющим честь и достоинство истца.

Наличие в исковых заявлениях казусов и парадоксальных объяснений понять в принципе можно, ведь часто истцы составляют иск самостоятельно, не прибегая к помощи юриста. Но вот оправдать профессиональных юристов – судей, допускающих несуразицы в решении суда сложно, да и, откровенно говоря, не хочется. Ведь решение суда должно быть образцом юридического анализа, и вызывать у каждого его читающего, уважение к Закону, Правосудию и служителям Закона. Его справедливость и объективность не должна вызывать сомнения. Но что делать, когда решением суда признаются несоответствующими действительности и порочащими честь и достоинство истца сведения о том, “что он (истец – прим. Авт.)совесть и элементарный стыд, видно, давно сдал в гардероб вместе с формой офицера Советской Армии”, потому что“представитель ответчика не предоставил в суд доказательств, подтверждающих соответствие этих сведений действительности”. Какие доказательства того, что «совесть сдана в гардероб» мог представить журналист суду?

Нам лишь остается надеяться, что когда-нибудь иски о защите чести и достоинства будут использоваться действительно для защиты умаленной репутации, а судьи будут разбираться во всех аспектах этой категории дел так же хорошо, как они (я полагаю) разбираются, скажем, в разводах или незаконном увольнении.

Галина Арапова

Директор, юрист

Центрально-Черноземного

Центра Защиты Прав СМИ

Опубликовано в журнале “Среда”, ноябрь 2002 года.

Источник: http://www.mmdc.ru/analytics/single/75