Владимир Щеглов: «Мы уже хоронили газеты и радио…»

Все больше отечественных журналистов переезжают в соседнюю Россию. Почему они не остались здесь? Как начинали все сначала в Москве? И что им дала казахстанская медиа-школа? Об этом и многом другом известный казахстанский журналист и блогер Полина Шиманская поговорила с Владимиром Щегловым.

Владимир Щеглов перебрался в белокаменную несколько лет назад. За прошедшее с момента переезда время он смог буквально с нуля построить карьеру успешного журналиста. Владимир поработал на каналах «Россия», «НТВ» и сегодня на делает «Самую полезную программу» на телеканале «Рен-тв».

— И много сейчас в Москве наших?

— Я ни с кем из казахстанских коллег пока тут не встречался, хотя знаю, что переехали многие. К примеру, тот же Ярослав Красиенко.

— Но почему ты переехал? Ведь у тебя здесь все складывалось успешно, хотя… Помню, как на том же КТК тебя как-то отлучали от эфира за непрофессионализм.

— В нашей профессии есть такое понятие, как фарт. Однако везет далеко не всем. Порой очень несправедливо талантливых людей недооценивают: люди могут больше, но их не замечают. Но я уехал не по этой причине.

— А по какой?

— Мы все смотрели когда-то на НТВ «Намедни», учились у парфеновской команды, не пропускали ни одной его передачи. Помню, что приходил в понедельник такой весь напитавшийся их идеями и думал: сейчас сверну горы. Но меня встречала уборщица, которая возмущалась, что мы топчем с утра только что вымытые полы. Водители бурчали, что съемка снова далеко, и на развозке народу будет много. Вот и получалось. что приходил на работу с желанием творить, а там — другие реалии. Но я все равно копировал интонацию Парфенова, и под нее и писал свои тексты — мне казалось, что они от этого становились лучше. Тогда у меня и появилась мечта: поработать там, где работал Леонид Парфенов. Но сейчас, если говорить откровенно, таких передач больше нет, и мы не бежим к телевизору, чтобы попасть на программу.

— Мы поговорим и об этом, тем более интересно услышать мнение телевизионщика. А сейчас расскажи, как ты уехал? Я в свое время такую же мечту не решилась реализовать.

— Это была смешная история. На тот момент мои коллеги и друзья ушли из Интерньюса,где я тогда работал, одним махом. Однажды, когда я катался на Шымбулаке на лыжах, мне позвонили из «РИА Новости» и предложили стать их мобильным репортером. Мне пообещали выдать рюкзак с техникой, чтобы я передавал новости из любой точки земли, постоянно был бы в разъездах. Мечта журналиста, а не работа! Я был шокирован этим предложением: было время, когда я отправлял им свои программы «Репортер», но мне не отвечали. Видимо, куда-то сложили записи и забыли про них. Но потом нашли, и они им понравились. Я сразу же начал планировать свой переезд, уволился с работы, взял билет, попрощался со всеми. И прямо накануне вылета позвонил, чтобы узнать, когда приступать к работе… Мне ответили, что проект закрылся, а человек, который меня приглашал, работает в другом месте. Всего доброго. А я уволился с работы, билет в Москву уже взял!  Понимаешь ситуацию? Но я не стал расстраивать родителей, и поехал. Нашел тех, кто мне помог организовать встречу с руководителем телеканала «Россия». Они просто попросили посмотреть на мальчика.

— А ты тогда мальчиком был?

— Я и сейчас себя мальчиком считаю (смеется). Да, опыт у меня уже был, но когда ты приезжаешь в другую страну, надо забыть про свои прежние регалии и начинать с нуля. Вообще это не очень хороший момент, что за меня просили, поскольку просьба вроде как обязывает взять. А люди не очень хорошо к этому относятся.

— Согласна, наша профессия одна из редких, где вот таких «парашютистов» — людей сверху не любят, и они не приживаются.

— Там тоже таких никогда не брали, я сам потом с этим уже сталкивался, когда стал руководителем, и не брал. Но на «России» тем не менее пробыл три дня. Комплекс ВГТРК очень огромный: вход находится в одном здании, а редакция в другом. И тебя должны непременно сопровождать. Этому сопровождающему требовалось на то, чтобы меня провести, полчаса, и, понятно, что это никому не нравилось. Это читалось на их лицах. Начальник мне сразу сказал, что канал работает 24 часа и все там работают столько же. А еще он должен был знать о каждом моем передвижении. Я на все согласился, но на второй день неожиданно получил приглашение поехать в США — рассказать о своей работе в Казахстане. Вот такое стечение обстоятельств. Я давно подавал туда заявку, но именно тогда на нее откликнулись. Представь ситуацию: какой-то мальчик из Казахстана на третий день работы заявляет, что он уезжает в США. Мне устроили взбучку, какую ни одна моя девушка не делала. Но я все это выдержал, получил профессиональный экстаз и ушел. Вот не знаю: надо было ли это рассказывать, мне все-таки еще работать в России…

— Почему нет? Молодым журналистам будет наука: как не просто попасть на центральное телевидение.

— На него очень просто попасть. Но мало, кто из молодых хочет работать — сегодня это бич российского телевидения, впрочем, как и казахстанского. Все хотят сразу в кадр попасть и получать большие деньги. Вот я и сейчас 4 часа в день трачу на дорогу и сплю по 4 часа — так требует моя работа.

— А что было после твоего ухода с «России»?

— Мне устроили еще одно интервью с руководством Рен-тв. А до этого я поработал репортером на НТВ. В моем портфолио были десятки программ «Репортер», которые я делал в Казахстане и два сюжета из программы «Центральное телевидение». Но на встрече посмотрели только эти два коротких сюжета от начала и до конца. А казахстанские программы, которыми я сильно гордился, смотреть не стали. Вот так это происходит: никому не интересно, чем ты занимался в Казахстане. Еще хочу подчеркнуть: в Казахстане, чтобы показать себя, журналисту нужна только неделя. Потому что маленькие редакции, маленькое медиа-пространство, людей не хватает. В Москве же о своей дальнейшей судьбе я не знал полтора месяца! Я просто приходил и делал очень мало сюжетов — эфир не резиновый, конкуренция большая… Но я радовался хоть какому-то эфиру.

— А как там начинают работать? Ты пришел в редакцию, а тебе редактор говорит: «Ищи тему! На тебе камеру, сними мне шедевр!»?

— Везде по-разному. Но там есть обязательно отделы планирования, которые собирают данные. Есть отдел продюсирования, который занимается поиском тем, героев. Есть отделы корреспондентов, выпускающих, технического обслуживания. Помню, что мой первый сюжет был про спасателей. Мне просто все дали и сказали: «езжай и снимай». Журналист – это специалист, который должен выполнить творческую задачу. Но создают ее шеф-редактор, продюсеры, ведущие. Мне нравится, что ведущие на российских каналах принимают участие в формировании выпуска: ведь им приходится рассказывать новости, и если им не нравится тема, то они ее могут снять с эфира или наоборот — настоять на замене. У нас был на Рен-тв потрясающий ведущий Алексей Суханов, У него сдыхал суфлер, но он продолжал рассказывать новость, как будто сам ее пережил, не экая и не мэкая. Там каждый выполняет свою задачу. И это очень удобно, что журналиста не обременяют ненужными проблемами. Я еду и пишу, что почувствовал, что ощутил, договариваюсь на месте, готовлюсь к съемке. Я лично не ленюсь смотреть архив, изучать тему. Мне не западло, простите, потратить на это ночь. Я кайфую, когда изучаю кадры, сопоставляю, сравниваю. Мне нравится быть человеком гораздо больше знающим, чем тот, кто пришел посмотреть эфир. Есть потрясающий корреспондент Владимир Кондратьев, он просто гениальный. Случилась встреча, на которой, например, Путин пожал премьер-министру Китая руку. Ну пожал и пожал! А Владимир Петрович говорит, что этому визиту предшествовала встреча в 2000-м году, которая предвещала это крепкое рукопожатие, и прогнозирует, что будет в будущем. Это потрясающая демонстрация энциклопедических знаний, которыми должен обладать журналист. Жаль, что таких журналистов становится все меньше.

— А я очень люблю читать Андрея Колесникова — тоже за энциклопедичность и детали.

— Колесникова интересно читать, когда побывал вместе с ним на событии, потому что ты сам видел то, что описывает он. Читаешь и думаешь: почему он это увидел, а я нет. Мы были с ним в Минске на встрече глав государств, где Лукашенко выступал организатором события, но его от переговоров все время отстраняли и он в них не участвовал. Колесников написал, что Батька сидел в своем кабинете на правах хозяина, но в щелочку подслушивал переговоры гостей. Вроде маленькая деталь, но какая важная. Но с другой стороны все больше моих коллег считают таких журналистов скучными. Молодым нужна клиповая информация, мелкая, ржачная.

— У вас же тоже есть проблема «А я телевизор давно не смотрю»?

— Да, это сейчас модно так говорить, и люди его, действительно, не смотрят. Но это не значит, что все поголовно. Мы же видим, какую силу имеет телевидение на территории постсоветского пространства. Оно остается мощным источником информации и будет им оставаться еще долгое время. В Казахстане — когда-то я узнавал (хотя может быть эти данные уже устарели) — есть больше пяти тысяч сел, где света нет, там телевизора нет! О чем мы говорим? Телевизор стали плохо смотреть в больших городах, где большой центризм. Не забуду, как в Якутии люди не могли выйти на улицы из-за огромного количества снега. Про это сделали на центральном телевидении тридцатисекундную БЗ (без звука). А потом пошел целый сюжет с прямым включением на 3 минуты, как в Москве выпал снег 3 сантиметра. Эта история показывает, как люди, живущие в больших городах, относятся ко всему… Им кажется, что интернет тоже есть у всех. А я вот езжу в электричках и вижу, что люди ездят с кнопочными телефонами, читают бумажные книги. И телевизоры у них есть, и они их смотрят. Во многих российских городах интернет очень дорогой. Фильмы им привозят на флешках с большой земли. Я ведь жил и у бабушки Агафьи Лыковой в тайге — снимал там программу, так что многое повидал.

— То есть похороны телевидения преувеличены?

— Думаю да! Мы уже хоронили газеты, радио, теперь хороним телевизор. Да не помрет он. Мы знаем силу блогеров сейчас, как им доверяют. Но, если говорить о качественной и объёмной информации, то ее делают традиционные СМИ, в том числе и телевидение. Недавно я слушал на одной церемонии исследователя Ли Хана. Он сказал, что сейчас люди идут не за самим телевидением, а за способом его доставки. То есть можно посмотреть программу традиционным способом или онлайн в интернете, а можно совсем неожиданным, например, через Telegram. Я получаю там нарезку программы, поскольку мне неинтересно или некогда смотреть ее целиком. А они мне дают какие-то любопытные моменты с отличными заголовками, которые цепляют. То есть, по сути, я смотрю программу телевизионную, просто с помощью другой доставки. И вот будущее за способом потребления контента — как нам его научатся подавать, так и будем его смотреть. Нам ведь хочется видеть там, где нам удобно, а телевизор нас просто привязывал к определенному месту. Возможно, он и уйдет в прошлое, но телевидение нет.

 — А мне кажется, что не смотрят еще и потому, что нет авторского телевидения больше, по крайней мере на нашем пространстве. К примеру, того же Парфенова — нет…

— Может быть это делается сознательно, нужны ли сейчас люди, которые имеют свое мнение?

— По этой причине мы в свое время и ушли из нашего телевидения, кстати, какие у тебя остались воспоминания о нем?

— Если бы не Казахстан, я бы вообще не состоялся. Мой первый человек в карьере это Айгуль Алиясова, она сделала меня. Тогда я совсем пришел мальчишкой, боялся телефон взять и представиться. Ее способ руководства был таким, что я захотел работать сам и научился этому, да 350 раз переписывал текст, потому что ей не нравилось. Мы двухминутные сюжеты делали сутками, все казалось таким важным. Потом Алла Бильская дала мне толчок мощный, и все собственно дальше пошло. Самое важное продолжать учиться, буквально год назад только понял, что я делаю, благодаря моему нынешнему руководителю Петру Ерофееву. Как мы делали новости всегда? Надо было найти героя, вот Паша ходит с детства в школу, он такой молодец, школа хорошая, а потом мы переходим на материал о воспитании. А сейчас меня научили не начинать, как красиво летает бабочка, а сразу писать, почему она летает и как она это делает. Остановиться учиться — значит уйти из профессии, и потому я продолжаю этим заниматься, чего и всем желаю.

Полина Шиманская, фото Мадина Абдрашитова

Источник: http://vteme.kz/publ/intervju/socium/vladimir_shheglov_my_uzhe_khoronili_gazety_i_radio/17-1-0-99