В Петербурге в эти дни широко обсуждается шокирующая история с подростками одной из школ Приморского района. 28 апреля четверо старшеклассников этой школы на пустыре из-за долга в 10 рублей и невозможности выпить пива изнасиловали 13-летнего мальчика черенком от лопаты. Засняли истязания на камеру мобильного телефона и стали ее демонстрировать в школе одноклассникам. Запись попала журналистам. Интернет-издание «Фонтанка.Ру» выложила фрагмент этого видеоролика на своих страницах с пометкой «Редакция считает необходимым предание этого видео огласке, однако к просмотру его не рекомендует». Тут уже возмутились власти и представители общественности. Роскомнадзор вынес «Фонтанке.Ру» предупреждение. Свой протест выразили и Общественная палата Российской Федерации, Смольный, уполномоченный по правам ребенка при президенте Российской Федерации и прокуратура Санкт-Петербурга. Ролик был снят. Вроде бы, все понятно. Однако журналисты «Фонтанки.Ру» остаются на своих позициях. Главный редактор Александр Горшков убежден, что если бы видеоролик не был опубликован, то оперативной реакции на происшедшее могло бы не последовать ни со стороны Общественной палаты, ни со стороны правозащитников, ни со стороны уполномоченного по правам ребенка.
Общество разделилось: теперь одни осуждают журналистов, а другие с ними солидарны. Так кто же прав? Причем надо отметить, что таких случаев насилия подростков над подростками же в последнее время в России отмечается все больше. И хочется понять, почему это происходит с нашими детьми, в каком, в конце концов, обществе мы живем. В этом, анализируя последние публикации российской прессы на эту тему, мы и попытаемся разобраться.
В Петербургской студии Радио Свобода в гостях - уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светлана Агапитова и заместитель главного редактора интернет-издания «Фонтанка.Ру» Евгений Вышенков.
Евгений, расскажите, пожалуйста, как проходило обсуждение по принятию решения, выкладывать ли видеоролик на сайте «Фонтанки.Ру». Это было рискованное решение. Какие споры разворачивались? Оно было принято коллективно или нет?
Евгений Вышенков: Изначально информация попала ко мне лично, ролик попал ко мне через отца ребенка, который учится в школе. Не тех, кто принимал участие, а просто некоего родителя. Я лично написал практически весь текст, затем его смотрел юрист наш Яна Корзинина, бывший федеральный судья. Потом мы поставили текст и ролик. По тексту. Нет разведчика в мире, который может по тексту определить, в отношении кого и что произошло. Ни имени, ни фамилий, только район, даже нет номера школы. То есть такого человека не существует. По поводу ролика. В ролике, который был 9,5 секунд, мелькали в течение 0,5 секунды два лица. Разумеется, они были заштрихованы. То есть по ролику можно определить, что на нем изображено заднее место человека, скорее всего – ребенка. А так как визуальное воздействие на людей сильно, и тем хорошо, я собрал всю «Фонтанку», мы прочитали, посмотрели и проголосовали. Независимо от статуса: один человек – один голос. 10 «за», 3 «против», 1 воздержался. И поставили.
Чем я руководствовался и, соответственно, коллеги, которые проголосовали в мою сторону. Хотя мы могли не голосовать, потому что все-таки какая-то вертикаль есть в любой организации. Можно было бы написать следующим образом: «В одной из школ Санкт-Петербурга произошло вопиющее событие. Отдельные несовершеннолетние, перейдя определенную морально-этическую грань, надругались над своим сверстником, причинив ему моральные и физические страдания. Проверку ведет полиция». И эти 4-5 строчек мы бы поставили. Я вам даю слово, что ни один человек на это бы не прореагировал. Может быть, кроме конкретно Светланы Агапитовой и местного прокурора Приморского района.
Виктор Резунков: А перед тем, как вы опубликовали этот ролик, была ли какая-то реакция со стороны властей или правоохранительных органов? Было ли хоть что-то известно?
Евгений Вышенков: Мне было известно все: кто, фамилии, адреса, явки, школа, учителя, кто и что говорил в учительской, как зовут учителей.
Виктор Резунков: Я имею в виду реакцию правоохранительных органов.
Евгений Вышенков: К правоохранителям у меня вопросов нет, ни к Уголовному розыску, ни к Следственному комитету при прокуратуре. Потому что как только они узнали о случившемся, они мгновенно в рамках определенной правовой процедуры все сделали. А потом на них уже стали давить, и абсолютно напрасно. И к обществу у меня вопросов нет. Общество должно делиться на тех людей, которые аплодируют, на тех людей, которые бросают помидоры, и на тех людей, которые спят в зале. И самые опасные люди – те, которые спят. У меня вопрос к власти. Если мы сейчас промониторим Интернет, мы выясним, что событие было, но было и другое событие, по поводу чего мы здесь и собрались. Событие – журналисты поставили. С тем-то ладно, Бог с ним, с этим событием.
Виктор Резунков: Да, получается, что так, действительно.
Евгений Вышенков: А это подмена понятий. Мы зафиксировали. Мы не хотели наказать этих детей. А мы хотели поставить вопрос взрослым, родителям через этот момент. Но выяснилась другая история. Нам звонили Кучерены, не Кучерены и так далее. Ничего не интересует. Кучерена сказал: «Я не смотрел, но снимите». И когда произошла подмена понятий, то зло, которое было, порадовалось. Зло-то думало, что его затопчут. На место происшествия все прибежали и... убежали. Я рад, когда кто-то на форуме пишет «ты дурак», я рад, когда пишут «ты правильно поступил». Но человек при власти, который приходит в 9 часов на работу, а у него лежат документы, должен по-другому реагировать. И когда власть нам, журналистам, говорит, что «вы на «Фонтанке» (а это заявление Комитета по печати) такие же, как те, кто снимал это видео» - это комплимент.
Виктор Резунков: Я приведу маленькую выдержку из статьи, опубликованной в «Новой газете в Санкт-Петербурге», о том, что произошло после того, как появился ролик. «Первым видео появилось на страницах интернет-газеты «Фонтанка.Ру» с пометкой: «Редакция считает необходимым предание этого видео огласке, однако к просмотру его не рекомендует». Вслед за этим съемку истязаний переопубликовали и другие городские интернет-издания. Ряд СМИ сообщили номер школы, где произошел ужасающий инцидент. Другие пошли еще дальше, опубликовав фотографии жертвы и малолетних насильников, заретушировав лица и не назвав напрямик лишь фамилию жертвы. По информации «Новой газеты», родители пострадавшего в шоке не только от случившего, но и действий средств массовой информации. Обсуждение этичности действий городских СМИ переместилось на форум питерских родителей «Littleone.ru». За сутки пользователи, возмущенные публикацией видео, оставили более 1000 сообщений, призывая «форумчан» звонить в редакции и требовать снять ролик с истязанием ребенка. В итоге дозвониться, похоже, удалось только до Роскомнадзора».
Светлана, какова ваша позиция?
Светлана Агапитова: Мне кажется, Евгению даже в тексте удалось достаточно красочно описать все то, что произошло. На мой взгляд, при достаточно хорошо развитом воображении дополнительно демонстрировать все это в ролике не было никакой необходимости. Но это все-таки это акт насилия, несмотря на то, что закрыты лица, тем не менее, смотреть это ужасно, конечно. И понятно, что это происходит в отношении ребенка. И когда я разговаривала с Александром Горшковым, я его пыталась убедить даже не в том, что будет какое-то нарушение закона, потому что это не мы решаем, а прокуратура, которая выдала представление сейчас «Фонтанке.Ру». А самое главное, что меня беспокоило, - что в результате будет резонанс в средствах массовой информации. Естественно, сразу вычислили номер школы, учеников, которые это делали, которые вокруг этого находились и смотрели это видео. И к сожалению, как я и предполагала, камеры дежурят около дома, где жил мальчик. Слава Богу, он сейчас не там. Они чуть ли не до инфаркта довели его бабушку, потому что с утра до ночи раздаются звонки. Вчера ночью вывезли одного из одноклассников для участия в ток-шоу. То есть происходит «охота за детьми». Слава Богу, сейчас те дети, которые совершили преступление, ну и сам пострадавший мальчик, они находятся вне зоны доступа для журналистов. Приняты все меры для того, чтобы они не ходили в школу, и родители стараются сейчас их совсем изолировать. И это самое страшное. И помимо той травмы, которая и так есть, безусловно, у ребенка, когда такая публичность и понятно, кто снят на этом ролике, помимо описания этого случая, его состоянию не позавидуешь, и не позавидуешь состоянию его родителей, ну и тех ребят, которые все это совершили. Все-таки мы не должны забывать, что несмотря на то, что они совершили преступление, они несовершеннолетние дети. И сейчас мы разбираемся именно в том, что побудило их это сделать.
Виктор Резунков: Все журналисты отмечают, что это дети достаточно состоятельных родителей.
Светлана Агапитова: Все из благополучных семей в основном, кроме одного.
Виктор Резунков: И я обращу внимание на то, как отреагировала власть на самые разные сообщения об этом случае. Я приведу данные «Росбалта»: «После обнародования информации и опубликования в ряде СМИ самого видео чиновникам пришлось признать факт свершившегося. Правда, весьма своеобразно. Так, замруководителя отдела образования Приморского района Динэ Серебренникова сообщила, что преступление произошло не в школе, а за целый километр от нее, а потому это уже не «зона ответственности образовательного учреждения». В Комитете по образованию правительства Петербурга, куда «Росбалт» обратился за комментариями, традиционно предпочли отмолчаться. В пресс-службе сообщили, что вопрос санкций в отношении педагогов школы отдается на ведение райотдела. Вопрос «Росбалта» непосредственно к руководителю профильного комитета Ольге Ивановой, как к педагогу и чиновнику, о целесообразности снижения возраста уголовного наказания для малолетних преступников вообще остается без комментария, а вопрос относительно странного недельного молчания руководства школы, может быть, будет прокомментирован, но позже».
Евгений Вышенков: Чиновников много. Есть синие и красные, умные, жадные и так далее. Столько же и журналистов. Журналисты точно такие же, как милиционеры, и наоборот. Почему я считаю, что это – событие. Светлана говорит, что это ужасное видео. А если бы оно было не ужасным, если кто-то кому-то дал бы пощечину...
Светлана Агапитова: Женя, но вы же описали все, что произошло. Уже само по себе описание ужасно. Зачем нужно было дополнительно еще будоражить?
Евгений Вышенков: Я приведу такую метафору. Я могу сколько угодно говорить своему товарищу о том, что ему изменяет жена, он будет 10 лет бить посуду и с ней ссориться, собирать чемоданы и заносить их обратно. Но один раз я своему товарищу покажу, как изменяет его жена. И никогда больше они не смогут жить в одной квартире. И у меня вопрос: «А что, ты думал, что по-другому она тебе изменяет?». Так устроен не мой товарищ, а так устроен человек, в том числе и я.
Закон говорит, допустим, что свастику показывать нельзя. Когда-то свастику показывать не надо, а когда-то обязательно надо показывать свастику. Вот в чем дело. И именно этого достигал Герман в «Хрусталев, машину!», Климов в «Иди и смотри» и так далее через тяжесть. А теперь лакмусовая бумажка – как мы реагируем. Замечательно мы реагируем!
По поводу чиновников. Каждый чиновник защищается, ну, ладно. Чего мне не хватило во взрослых. К детям вообще вопросов нет. Мне не хватило разговора чиновников, мне не хватило Валентины Ивановны, на «Пятом канале» разговора о детях. Не о том, как у нас дорога строится...
Виктор Резунков: А она, кстати, никак не прореагировала, насколько мне известно.
Евгений Вышенков: Я в данном случае не ее задеваю. Мне не хватило разговора важного, публичного, пожившего человека, который имеет рычаги власти, который бы по телевизору или по Интернету поговорил об этой проблеме. Не с точки зрения того, совершеннолетние они или нет. У следователя спросите, он в курсе. Или у Агапитовой спросите, она все изучила. Вот этого нет. И это намного опаснее, чем то, что случилось, потому что это - первопричина.
Светлана Агапитова: Реакция чиновников в данном случае вполне предсказуема, и я даже об этом говорить не хочу. Но взбудоражив этим материалом и этим роликом общественное мнение и вызвав совершенно противоречивые отклики, а там и меня «гнобят», и Вышенкова...
Виктор Резунков: А вас – за другое, за то, что вы сказали, что «дети заигрались».
Светлана Агапитова: Но я передала слова детей и слова директора школы, которые эту позицию мне и озвучили, когда я туда приехала.
Но я еще раз хочу напомнить, что во всем этом участвуют несовершеннолетние дети. И мы, взбудоражив общественное мнение, привлекли внимание именно к конкретным детям. Пять мальчишек в возрасте от 12 до 14 лет. Что с ними будет дальше? Я думаю, что на это будет отвечать не Евгений Вышенков, не Саша Горшков, а будут отвечать родители, школа. И самое главное – как им в дальнейшем жить, потому что теперь уже всем ясно, кто это конкретно, на них будут показывать пальцем, их надо будет прятать, изолировать и так далее.
Евгений Вышенков: 4-го числа утром примерно 60-70 человек этой школы показывали друг другу это видео, сами участники показывали это видео на мобильном телефоне, хохотали или возмущались. Если в школе, в которой учится 400 человек, 50 или 70 человек показывают, это значит, что знают все.
И по поводу общественного мнения. Если я сейчас начну спрашивать, что это за школа или как зовут этого мальчика, никто мне под пытками не скажет, кроме следователя, Агапитовой, оперуполномоченного и еще кого-то. Никто не скажет, ни Матвиенко, ни кто-то еще. Потому что всем наплевать. Если мы говорим о том, как родители себя мироощущают, да, бабушка по-другому воспринимает пространство, ей трудно, маме трудно, отцу трудно. Им трудно потому, что бегают вокруг милиционеры, учителя и журналисты.
По поводу журналистов. Даже если бы я знал, кто из журналистов совершил некорректный поступок, я бы не сказал. Но нам выносят предостережение. А тому, кто находится на лестничной площадке и вызывают милицию ночью из-за его поведения, не выносят. На определенных сайтах написано и вывешены фотографии, по которым можно узнать, но не выносят предостережения. Это история не о том, что «разберитесь-ка с моими коллегами», а эта история о нас – вот в чем дело. Мы все профнепригодны – это мой вывод. Чиновник не может в рамках себя, журналист не может так, кто-то не может в рамках философии или кинематографа. Мы ничего не можем. Мы только можем так, как мужики в домино, когда напьются пива, забивают «козла» и говорят матерные слова. Все! И это является, оказывается, нашим продуктом. Поэтому у нас кругом «Жигули».
Светлана Агапитова: Глобальные выводы. Я пообщалась с подростками, которые это все совершили. То, что касается младших детей, они просто в шоке. Все-таки со слезами на глазах и уже сейчас понимая, что они совершили, такое ощущение, что до этого они действительно не понимали. Кто-то предложил вот так наказать, и вот они, как дураки, это все исполнили. А когда им открыли глаза, когда начали все это обсуждать – может быть, от этого тоже есть какая-то польза, что мозги-то просветлились. И родители, наконец-то, увидели, что у них не замечательный мальчик, участник Олимпиад, а что он может такое совершить. Конечно, от этого польза есть. Но, в то же время, это все-таки большой вред детской психике.
Виктор Резунков: Я нашел большое количество подобных сводок. Это свойственно не только одному Приморскому району Петербурга, к глубочайшему сожалению. Заглавия сообщений, которые приводит интернет-агентство «NEWSru.com»: «В Кузбассе подростки похитили и изнасиловали на дне рождения 5-классницу», «В Татарстане три пьяных подростка изнасиловали и убили 8-летнюю девочку, пришедшую на новогодних каникулах в школу», «В Мордовии осуждены четыре юноши всю ночь насиловавшие девочку для домашнего порно». «Московский комсомолец» сообщает: «Следственными органами Следственного комитета по Смоленской области Российской Федерации возбуждено уголовное дело в отношении двух 14-летних жителей Починковского района, подозреваемых в совершении преступления – насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста».
Ваша точка зрения, что происходит? И растет ли количество подобных фактов? И что же дальше делать в этом обществе, если такое происходит? Что, это будет рутиной? И теперь по каждому случаю выкладывать, пусть и со скрытыми лицами, видеоролики подобных вещей? Тем более, если они выложены на порносайтах.
Светлана Агапитова: По официальной статистике, количество преступлений, совершенных несовершеннолетними, у нас уменьшается год от года. Но связано ли это с хорошей работой правоохранительных органов или это связано с демографическим спадом, который наблюдался в 90-ые годы, наверное, каждый тут выбирает свою точку зрения. Я хочу сказать, что подростки становятся более жестокими. К сожалению, могу отметить, что преступность у нас «молодеет». Официальная статистика нам дает информацию только по детям старше 14 лет, от 14 до 18-ти. Очень тяжелые преступления, подобные этому, и всякого рода другие преступления, связанные с грабежами и с насилием, резко «помолодели». И сейчас, к сожалению, есть такие случаи, когда 8-9-летние дети участвуют в такого рода преступлениях.
А почему это происходит? Наверное, рассуждения Евгения о том, каково наше общество, в этой части абсолютно верны. Потому что, каково общество, таковы и дети, которые в нем растут. Можно говорить о том, что у нас показывают и рассказывают средства массовой информации, в частности – телевидение. Можно говорить о том, что дети очень много информации черпают из Интернета. Но самое главное, что даже в благополучных семьях, к сожалению, родители очень мало уделяют внимания своим детям. Есть такая статистика, что в среднем российская мама уделяет своему ребенку 20 минут в день. Вы, как родители, понимаете, что это недопустимо мало. И о каком воспитании, о каком разговоре, о каком знакомстве и знании собственного ребенка в таком случае может идти речь. Мне кажется, что самая главная проблема сейчас даже не в детях, а в их родителях. Если ребенок способен совершить подобный поступок, значит, родители ему плохо объяснили, что такое хорошо и что такое плохо.
Евгений Вышенков: Абсолютно согласен. На данный момент уголовное наказание за соответствующее преступление против детей наказывается очень жестоко – до 20 лет лишения свободы. Это произошло недавно, 2-3 года назад наш президент так решил. И я уверен, что больше всего повлияли на это некие скандалы, правильные, корректные ток-шоу, некорректные ток-шоу, глупости журналистские и гениальные статьи журналистов. То есть – общественное мнение, а потом уже госпожа Москва со своими федеральными каналами. Уверен в этом. При коммунистах я работал в управлении Уголовного розыска. Развратные действия в отношении детей наказывались до двух лет лишения свободы. Бережнее всего коммунисты относились к этому. Для меня это загадка.
Но мы сейчас говорим не о том, как карать, а почему. Безусловно, смотри на себя в зеркало. Я сам это написал, я сам это поставил, сам получаю и хорошее, и плохое, и готов к этому. Забираю своего ребенка из школы, 1-ый класс, и вижу, как они бьют коленями друг друга между ног. Рядом стоят папы. Школа не элитная, но добротная. Мы подходим с отцами и говорим: «Парни, что вы делаете?!». И мы начинаем им рассказывать о том, что это подло, так неправильно, если драться, но надо драться по-другому. Я уверен, что дома они не видели, как маму кто-то бьет коленкой. И мы говорим: «А откуда они это взяли?». И я уверен, что они взяли это не из «Рембо», не из дома – потому что социальная среда хорошая. А откуда? Это наши проблемы – разобраться, с ними разговаривать. Либо у нас нет денег, мы заняты. Вот в чем дело. И это важно. На себя смотрите. Смотрите на видео детское и на себя после этого.
Виктор Резунков: Валентин из Рязани, наш постоянный слушатель, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я абсолютно согласен с журналистом и думаю, что в скором времени в какой-нибудь из школ обязательно кого-нибудь «замочат в сортире». И у меня вопрос к уполномоченному по правам ребенка. Она сказала, что с этими детьми поговорили, и они все осознали, может быть, даже расплакались. Хотя и сокращается количество преступлений детский, но процент тяжелых-то в них растет. Поделитесь, пожалуйста, опытом, как нам поступать в таких случаях, чтобы дети сразу осознали.
Светлана Агапитова: Наверное, тут готовых рецептов нет. Я рассказывала о том, что мы предпринимаем в данной ситуации. У нас законодательство в отношении правонарушений детей в дальнейшем будет смягчаться, и содержание их в колониях, будут создаваться воспитательные центры. И я думаю, что законодательного ужесточения точно не будет происходить. Сейчас к детям стал более тщательный подход, наверное, начиная со сбора данных по совершившемуся преступлению, по тому, как их привлекают к допросам, а должен быть законный представитель плюс психолог. Потому что понятно, что любой допрос в зале суда является стрессовым для ребенка.
Что ждет конкретно этих ребят в дальнейшем – это будет на рассмотрении комиссии по делам несовершеннолетних. И мы, со своей стороны, постараемся всячески их оградить, по крайней мере, от моих же бывших коллег-журналистов. В любом случае, сейчас родители, конечно, уже поняли, что, видимо, что-то было упущено в процессе воспитания. И я очень надеюсь, что для них это очень серьезный урок для того, чтобы обратить внимание на своих детей. А как уж объяснять детям, что они совершили, слова должны найти, в первую очередь, родители, а во вторую очередь, наверное, педагоги, которые, мягко говоря, тоже в шоке. Они не предполагали, что в их достаточно благополучной школе такое может произойти.
Виктор Резунков: Наталья Михайловна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Реплика уполномоченному. Воспитывают в семье не минутами, а своим примером. И по существу. В России отсутствует суд, отсутствует официальная защита прав человека, у нас судебный беспредел. Все страшные преступления, я считаю, необходимо обнародовать, во-первых, чтобы привлечь внимание к факту, а во-вторых, чтобы преступники боялись огласки до того, как идти на преступление, независимо от возраста и статуса. И по телевидению у нас очень много крови. Необходимо больше демонстрировать добро, добрые отношения.
Виктор Резунков: Лена пишет: «Правоохранительные органы сработали адекватно. По этому преступлению судить надо не только этих подростков, но и «Фонтанку.Ру», которая всех нас облила грязью, выставляя эту мерзость на всеобщее обозрение, а это запрещено законом. А вы, взрослые дяди, чувствуете себя героями. Сколько детей возьмут пример с этой гадости – это на вашей совести».
И сообщение без подписи: «Молодцы, «Фонтанка.Ру»! Так держать!».
Евгений Вышенков: Вот есть два мнения. Я могу реагировать, что судить надо человека, и меня в том числе, по закону, но в данном случае это некая реакция. И я очень рад, что кто-то сказал, что меня надо расстрелять. Это есть некая эмоция. И я призываю, когда вы со мной разберетесь, осудите меня, не забудьте, пожалуйста, что проблема осталась. И может быть, у вас хватит сил подумать и над этой проблемой.
Светлана Агапитова: Мне кажется, что те преступления, которые совершаются в отношении несовершеннолетних, не должны публиковаться, по крайней мере, в том объеме, в котором они совершаются. Естественно, частично средства массовой информации узнают о том или ином шокирующем преступлении, но если взять все судебные разбирательства, закрытые процессы, которые происходят у нас в городе только по педофилии, то даже «Фонтанке» не хватит ресурса для того, чтобы рассказать о каждом таком преступлении.
Евгений Вышенков: Не хватит, и не должно так быть ни в коем случае. Представим себе, что завтра мне дают примерно такую же пленку, примерно такой же факт, но не из «Х» школы, а из «Y» школы. Я уже не буду ставить.
Виктор Резунков: Из-за того, что Роскомнадзор вынесет предупреждение?
Евгений Вышенков: Когда нам звонили чиновники, они говорили: «Ну, Смольный просит». Когда нам звонила прокуратура. Они «сдают» Смольный все. Я даже знаю, кто и что писал. И я постараюсь это легализовать.
Виктор Резунков: Людмила Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Малолетки совершили дикое преступление, и они демонстрировали свое видео другим. И поэтому «Фонтанку» ругать нечего. Ужасно, что произошло. Ваша гостья говорит о том, что не надо показывать. Но от бессилия мы должны делать это. По РЕН ТВ показали, как три мента изнасиловали мужчину, его лицо показали, он сам об этом говорил. И эти менты гуляют. А эти детки должны сидеть в клетке, потому что это будущая дедовщина, это будущие менты. И спасибо огромное журналистам! Я лично хочу знать, что случилось. И родители этих детей должны понести наказание. И должны быть наказывающие законы, а иначе мы будем сеять это зло.
Виктор Резунков: И есть еще одна любопытная точка зрения. «Росбалт» приводит мнение детского психолога Екатерины Мурашовой, которая заявляет: «Я бы больше обсуждала тот факт, что 6-классники пьют пиво, а не их сексуальное поведение и даже не поступок в отношении мальчика. Все, так или иначе, в таком возрасте проходили какие-то сексуальные эксперименты, и в итоге большинство из них оказывались решаемыми для психики подростка. Тем более, если он пошел на это относительно добровольно. Подростковые сексуальные эксперименты могут шокировать взрослых, но психика подростков более лабильна, они могут проскочить через эту ситуацию. А вот то, что 12-13-летние дети пьют пиво, - это очень настораживает».
Евгений Вышенков: Я думаю, что это философская вещь. И я глубоко уверен, что фундамент этого, первопричина заложена еще «усатым тараканом», который в 53-м году умер, который создал огромные лагеря, а потом – огромный лагерь. Где то, что кто-то смотрел на этом видео, было мерой ежедневного наказания. А потом люди, которые либо воевали, либо сидели, они воспитали наших родителей. Но это ни в коем случае не значит, что кто-то говорил, что это хорошо. Но ребенок никогда не слушает, что ему говорят. Ребенок смотрит, он слышит интонационно и так далее. У нас президенты, вплоть до Медведева, говорят слово «беспредел». Так вот, «беспредел» - это тогда, когда воры в лагере выносят процессуальное решение наказывать человека шваброй или не шваброй. А у нас Ельцин об этом говорил, Путин об этом говорил. Ну, Путину простительно, он погоны носил. Медведев об этом говорил. Но интонационно это здесь лежит.
Виктор Резунков: Ну да, зэковская философия.
Галина Михайловна из Московской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Нужно судить несовершеннолетних и отправлять в колонию-поселение: мальчиков с отцами, девчонок с матерями. И вот тогда родители осознают, что они в ответе за своих детей.
Виктор Резунков: Интересная точка зрения.
Светлана Агапитова: Но она требует кардинальных изменений в законодательстве.
Виктор Резунков: Интересный вопрос задает Григорий Бенцель из Германии: «Полный набор уголовных преступлений присущ абсолютно любой стране. А почему так разнятся масштабы?».
Евгений Вышенков: Я как-то в Дании выкинул двух «красавцев» из общественного транспорта. Они закурили при мне в трамвае. Трамвай остановился, мне сказали сойти, иначе вызовут полицию. А почему так? Я понял, что я не прав, потому что он сказал, что он уже вызвал полицию. А если полиция приезжает мгновенно, то зачем я руки распускаю?.. А у нас мы знаем, что никто не приедет. Я думаю, маленькие масштабы, порядок и очень четкий алгоритм. А мы вынуждены защищать свою девушку только руками.
Светлана Агапитова: Но все-таки должно пройти время для того, чтобы и мы все, и все участники осознали то, что произошло.
Источник: http://www.svobodanews.ru/content/transcript/24098993.html
|