Автор: С. Р. Ковлягина, адвокат, председатель ОО «Комитет по мониторингу уголовной реформы и правам человека
Согласно статье 4 Конституции Республики Казахстан, ратифицированные международные договоры, имеют приоритет перед ее законами и непосредственно применяются, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание отдельного закона.
Нормативным постановлением Верховного Суда Республики Казахстан от 10 июля 2008 года № 1 «О применении норм международных договоров Республики Казахстан» пунктом 3 разъяснено: «Международные договоры, заключенные Республикой Казахстан в соответствии с Конституцией Республики в установленном порядке и ратифицированные Парламентом Республики Казахстан, имеют приоритет перед ее законами (пункт 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан). Положения международных договоров, не требующие издания законов для применения, действуют в Республике Казахстан непосредственно».
Несмотря на то, что нормативные постановления Верховного суда де юре, согласно статье 4 Конституции, включаются в состав действующего права и являются общеобязательными со дня официального опубликования, де-факто, для судей при отправлении правосудия по уголовным делам, как и для прокуроров и следователей на стадии предварительного следствия, приоритетом, к сожалению, является Уголовно-процессуальный кодекс.
Если говорить о практике применения в уголовном процессе судьями и прокурорами норм ратифицированных международных договоров, то наглядным примером является Конвенция против пыток, которую Казахстан ратифицировал в 1998 году. Несмотря на то, что требования Конвенции против пыток более 10-ти лет для Казахстана носят обязательный характер, в судебной правоприменительной практике они не применяются, потому что эти требования в Уголовно-процессуальный кодекс не имплементированы. Не является для судов приоритетными требования статьи 13 Конвенции в части проведения быстрого и беспристрастного рассмотрения жалоб граждан, которые утверждают, что они были подвергнуты пыткам. Назначая проведение проверки по заявлениям подсудимых о применении к ним пыток и жестокого обращения, суды не дают оценки тому, что проведение проверки по событиям 1-2-х годичной давности, противоречит требованиям статьи 13 Конвенции, если такие жалобы и заявления имели место в период предварительного следствия.
Более того, в последнее время в уголовном процессе ситуация с соблюдением прав человека на свободу от пыток и жестокого обращения на стадии задержания значительно ухудшилась. Это связано с тем, что для задержания подозреваемого привлекаются сотрудники спецподразделений, которые производят задержание только с применением грубых силовых методов и спец.средств, необходимость в которых, чаще всего, ничем не обусловлена. Применение пыток сотрудниками спецподразделений и правоохранительных органов фактически поощряется благодаря существующей системе оценки эффективности работы, как отдельных подразделений, так и конкретных сотрудников. Основным критерием оценки, принятым на настоящее время, является показатель раскрываемости преступлений, который стимулирует не борьбу с реальной преступностью, а борьбу за повышение показателя раскрываемости преступлений.
С 1 февраля 2010г. действует приказ № 7 Генерального прокурора РК «Об утверждении Инструкции о проверке заявлений о пытках и иных незаконных методах, связанных с жестоким обращением с лицами, вовлеченными в уголовный процесс и содержащихся в специализированных учреждениях, и их предупреждению». Но практика показывает, что прокуратура при получении жалоб на применение пыток, оказывается в противоречивой ситуации. Проблема состоит в том, что прокуратура, осуществляя надзор за законностью предварительного следствия и дознания, по уголовным делам выступает в суде в качестве государственного обвинителя. Поддержание прокуратурой государственного обвинения мешает непредвзятому прокурорскому контролю, приводит к незаинтересованности данного органа в установлении фактов насилия в отношении обвиняемых, поскольку в случае подтверждения фактов применения незаконных методов ведения следствия, будут поставлены под сомнение доказательства, положенные в основу обвинения. Таким образом, устанавливая факты пыток на стадии задержания или в ходе предварительного следствия, прокуратура вынуждена не подвергать сомнению законность добытых доказательств вины и возможность их использования в суде. Очевидно, что в таких условиях прокуратура объективно не заинтересована проводить тщательное расследование по фактам применения пыток.
Согласно пункту 2 статьи 9 Международного Пакта, лицо должно быть уведомлено о причинах задержания в момент задержания, а об имеющихся против него обвинениях — в срочном порядке. Такие же требования содержатся в статье 14 УПК РК, согласно которой, каждому задержанному немедленно сообщаются основания задержания, а также юридическая квалификация преступления, в совершении которого он подозревается или обвиняется. Права лиц, подозреваемых в совершении преступления, регламентированы в статье 68 УПК РК. Однако, в УПК РК отсутствует определение понятия «задержание», «задержанный», не определен момент задержания, отсутствуют механизмы обеспечения задержанных правом на телефонный звонок, правом на доступ к адвокату с момента задержания, правом на выбор адвоката. Все эти права в момент задержания задержанным не разъясняют. До процессуального оформления задержания, т.е. до составления протокола задержания, задержанное лицо фактически пребывает в неопределенном статусе.
Статья 16 Конституции Республики Казахстан гарантирует каждому задержанному право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента, соответственно, задержания. Конституционное право на помощь адвоката с момента задержания, в силу ст. 39 Конституции, ни в каких случаях не подлежит ограничению.
Нормативным постановлением № 26 от 6 декабря 2002г. «О практике применения уголовно-процессуального законодательства, регулирующего право на защиту» Верховный Суд в пункте 11 разъяснил: «Следует неукоснительно соблюдать требование закона о предоставлении подозреваемому защитника с момента его задержания».
Поскольку в УПК РК не дано определение понятию задержание, не определен момент задержания, Верховный суд Нормативным постановлением № 7 от 28 декабря 2009г. «О применении норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства по вопросам соблюдения личной свободы и неприкосновенности достоинства человека, противодействия пыткам, насилию, другим жестоким или унижающим человеческое достоинство видам обращения и наказания», в пункте 2 разъяснил, что «под фактическим задержанием следует понимать лишение лица возможности свободно передвигаться и совершать иные действия по своему усмотрению (захват, физическое удержание, закрытие в помещении, принуждение пройти куда-либо или остаться на месте и т.п.). Началом срока задержания лица является время его фактического задержания. Это время с обязательным указанием часов и минут отражается в протоколе задержания, который составляется следователем (дознавателем) в течение трех часов после фактического задержания лица.».
Несмотря на вышеназванные разъяснения, содержащиеся в Нормативных постановлениях Верховного суда, которые включаются в состав действующего права и являются общеобязательными, право задержанных на адвоката с момента фактического задержания сотрудниками правоохранительных органов, осуществляющих задержание, грубо игнорируется. Как правило, на задержание выезжают не только оперативные работники, но и следственно-оперативная группа, возглавляемая следователем. Присутствие на месте и в момент задержания следователя, криминалистов, видеосъемки, понятых, со всей очевидностью указывает на то, что о проведении следователем на месте задержания таких следственных действий, как досмотр и обыск, было известно заранее. Однако, не известно ни одного случая, когда при задержании было бы обеспечено присутствие адвоката для обеспечения задержанному его конституционного права на помощь адвоката с момента задержания. Более того, практика показывает, что время фактического задержания не всегда соответствует времени, указанному в протоколе задержания. Имеют место случаи, когда протокол задержания составляется спустя 10 и более часов после фактического задержания, а все это время задержанный находится только в окружении сотрудников полиции, что способствует не только применению к задержанному насилия, но и другим злоупотреблениям, в частности, фальсификации доказательств обвинения, что впоследствии может повлечь осуждение невиновного. Чтобы оправдать повсеместное нарушение прав задержанных на адвоката с момента задержания, органы уголовного преследования при поддержке прокуратуры используют такие термины как «процессуальное задержание» и «фактическое задержание», по их мнению право на адвоката у задержанного возникает только с момента процессуального задержания, что еще раз подтверждает, что приоритетом для правоохранительных органов и прокуратуры являются только нормы Уголовно-процессуального кодекса.
Нельзя не сказать и о том, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не гарантирует жертвам пыток и жестокого обращения право на возмещение вреда. Статья 40 УПК РК не содержит упоминания о лицах, в отношении которых сотрудники правоохранительных органов применяли пытки или жестокое обращение. Более того, пунктом 4 статьи 40 УПК РК установлено, что «вред не подлежит возмещению лицу, если доказано, что оно в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем добровольного самооговора препятствовало установлению истины и тем самым способствовало наступлению последствий, указанных в части первой настоящей статьи». По делам, связанным с применением пыток и жестокого обращения, эту норму суды могут применять во всех случаях, когда в материалах уголовного дела в отношении жертвы пыток или жестокого обращения имеются ее признательные показания или явка с повинной, и когда в отношении сотрудников правоохранительных органов, которые применяли незаконные методы, вина не доказана.
В качестве рекомендации предлагаю следующую формулировку: Для обеспечения активного и повсеместного применения в уголовном процессе норм ратифицированных Республикой Казахстан международных договоров, необходима их скорейшая имплементация в Уголовно-процессуальный кодекс.
Источник: По материалам экспертной конференции «Развитие и статус института прав человека за 20 лет независимости Республики Казахстан» 12 декабря 2011. Астана.
|