Может ли обсуждать проблемы казахскоязычной прессы человек, который сам на казахском не пишет? Более того, он плохо на казахском говорит. Для себя я на этот вопрос ответил положительно и выступил на Втором региональном медиафоруме в роли читателя и потребителя казахскоязычных газет. С основными тезисами своего доклада с неоригинальным названием «Проблемы казахоязычной прессы» и аргументами, прозвучавшими в дискуссии на сессии форума, я хочу познакомить теперь и остальную аудиторию, поскольку тема эта, на мой взгляд, весьма актуальна не только для моих коллег по медиарынку.
Так есть ли у казахскоязычной прессы свои, присущие только ей проблемы и трудности? Безусловно. В этом мнении сходятся практически все журналисты казахских газет. Но какие именно? В этом вопросе мнения расходятся. И это наглядно показало обсуждение участников медиафорума.
Из года в год журналисты казахскоязычных газет называют одни и те же проблемы — дефицит кадров, отсутствие рекламы как источника финансирования и экономической независимости, а также то, что все тренинги и семинары для журналистов проводятся на русском языке. На нынешнем медиафоруме об этом тоже говорили. Даже обозначили еще одну проблему: выяснилось, что власть чаще реагирует на критические публикации в русскоязычной прессе, чем на такие же — в казахских газетах. То есть речь идет о степени влияния казахских газет на органы власти.
Но, как мне кажется, это частности. А медиафорум для меня, как журналиста, ценен тем, что здесь есть возможность поговорить о системных и концептуальных явлениях. То есть подняться повыше, покопаться глубже и заглянуть дальше. И что же я вижу с этой точки зрения?
Регулярно читая газеты на казахском языке, я пришел к мнению, что самые злободневные темы — это статус казахского языка в Казахстане и падение/возрождение духовности. Практически во всех освещаемых событиях эти темы были краеугольными камнями казахской прессы. Например, Гульжан Ергалиева снялась обнаженной для раскрутки своего сайта. Тут же казахскоязычная пресса в праведном гневе подвергла героиню жесткой обструкции. Письмо 138-ми о лишении русского языка статуса второго языка в стране вызвало дружное одобрение, и газеты запестрили размышлениями авторов о том, что казахский язык в своей стране стал нелюбимым пасынком. Обсуждение терактов в Атырау и Таразе плавно переросло в осуждение казахских девушек, одетых в хиджаб. Примеров много, и нет смысла приводить их все. Главное здесь в другом: риторика казахскоязычных газет отличалась эмоциональностью и единодушием, которое ошибочно было расценено как объективность.
Для меня очевидно, что самая главная проблема казахскоязычной прессы в том, что она не является носителем либеральных ценностей. Ее главной ценностью является однородность общества, а не его многообразие. Проще говоря, казахскоязычная пресса консервативна по своей сути. Критикуя нынешний режим за его авторитаризм и нетерпимость к критике, казахские газеты не предлагают альтернативы, а культивируют те же самые ценности на ментальном уровне. В этом дружном хоре единомышленников не осталось места для диалога, полемики, альтернативного мнения.
Это сказывается и на подборе тем. Беглый обзор казахской прессы показывает, что приоритет отдается материалам, в которых авторы размышляют о духовности и национальной самоидентификации. При этом я хотел бы обратить внимание на то, что больше половины их аудитории проживает в сельской местности. А казахские села переживают не самые лучшие времена. Распределение бюджетных средств, местное самоуправление, сельский бизнес, безработица, преступность — вот список явных тем, которые выявляются только при поверхностном знакомстве с сельской жизнью.
Но, читая казахские газеты, я не встречал еще ни одного репортажа (на мой взгляд, самого объективного жанра в журналистике) из села. Как правило, любимые жанры моих казахскоязычных коллег — это огромные тексты на разворот с некой претензией на литературность. И это неудивительно, потому что среди многих казахскоязычных журналистов до сих пор жив стереотип, что настоящий журналист — это всегда немного поэт и прозаик, а в худшем случае — общественный деятель. Может быть, поэтому журналисты в казахскоязычных изданиях и их читатели воспринимают прессу как духовного наставника и учителя.
Худшие традиции советской журналистики, когда представители этой профессии играли в обществе роль общественных лидеров, а газета была трибуной, доступ к которой был строго ограничен, до сих пор сохранились в казахскоязычной прессе. Редакторы казахскоязычных газет очень редко используют газету как открытую площадку для всего спектра мнений. Казахские газеты не стали средством массовой коммуникации, продолжая оставаться средством массовой информации.
Источник: http://www.respublika-kz.info/news/politics/19197/
|