Карлыгаш Еженова: «Журналистика сегодня расплачивается за соблазн манипулировать сознанием аудиторий»

После десятилетней работы в печати журнал Exclusive два года назад перешел в онлайн. О том, как изменилась работа, и какие возможности есть у казахстанской журналистики сегодня, в интервью Казахстанскому Пресс-клубу рассказала главный редактор издания Карлыгаш Еженова.

— Карлыгаш, насколько сложен был переход в интернет? Вы сразу пересели в другую лодку, или был опыт параллельной работы?

— Нет, не сразу. Электронную версию мы сделали еще в 2004-2005-м. А два года назад поняли, что нужно отвечать вызовам времени, и бросили все силы на сайт. Конечно, не все благосклонно приняли наш уход из печати, многим нравилось получать наш журнал по подписке. Я и сама, честно говоря, еще не привыкла к электронным изданиям – мне важно физически взять с собой свой экземпляр, важно полистать его и т.д. Но мы решили рискнуть. Почти год ушел на то, чтобы понять, что онлайн и офлайн журналистика – это разные вещи. С одной стороны нам стало значительно проще, потому что выпускать журнал – это все равно, что иметь производство. Сократив расходы, которые прежде уходили на типографию, транспортировку, распространение мы смогли направить деньги на развитие сайта.

— А что оказалось сложнее?

— У онлайн-журналистики свои законы, где-то – в хорошем смысле – она более спекулятивная, и здесь, к огромному сожалению, ниже требования к контенту. Чтобы повышать посещаемость нужно учиться совершенно иначе подавать материал. Я считаю, что у нас всегда был очень хороший контент, но мы не придавали большого значения его подаче, полагая, что, если человек мыслящий, ему будет все равно, как «упакован» материал. Оказалось, это не так. Приведу маленький пример. Мы опубликовали интервью c одним из известных политиков под названием «Операции “преемник” не будет», и уже в течение первых двух часов его прочитали более 2 тысяч человек. Очень важно научиться вытащить из материала какую-то спекулятивную суть, тогда он будет востребован. Кроме того, нужно думать о правильном продвижении и отдельных материалов, и авторов, и издания в целом.

Еще одна большая проблема – у нас в стране низкая конкуренция среди smm-специалистов. Поэтому нужные кадры найти нелегко. Если говорить о том, как мы работаем сейчас, то, думаю, мы развиваемся на уровне рынка – мы его и не опережаем, и не отстаем. Часть работы мы пока отдаем на аутсорсинг, но это тоже трудно, потому что человек должен знать все нюансы работы, особенности ситуации в стране. Поэтому два года ушло на подготовку своих специалистов, расширение штата.

— Что-то существенно изменилось для вас, какие результаты принесли эти два года?

— Мы почувствовали обратную связь, стали получать комментарии, имеем возможность отслеживать посещаемость, более того, видим, в каких регионах нас читают. Очень приятно, что 46% нашей аудитории находится за пределами Казахстана, – это Россия, США, европейские страны, Монголия, и даже ряд совсем уж, казалось бы, экзотических стран, как например, Гаити. Мы поработали в режиме онлайн, набрались опыта и в следующем году мы делаем полный ребрендинг сайта, переходим на другую платформу. Будем делать мультимедийный проект по типу сайта экспертных сообществ. Здесь мы ничего нового не изобретаем, просто идем в общемировом тренде. При этом мы сохраним наш формат – ключевой акцент на интерпретации. Я думаю, нам удалось сохранить свою эксклюзивность, потому что мы одно из немногих изданий в Казахстане, которое не позволяет себе использовать чужой контент. Мы создавали и создаем свой контент, и тем самым делаем это важное для казахстанского медиарынка дело. Новостных ресурсов ведь очень много, нам на этом рынке конкурировать смешно. А вот по настоящему экспертных оценок в стране очень мало. Чтобы сделать новость, достаточно ответить на 3 вопроса: «что», «где» и «когда». Не нужны глубокое знание темы, большие профессиональные навыки. А вот чтобы объяснить происходящее, ответить на вопросы «почему» и «зачем», нужно мастерство.

Для нас не важно, чтобы было огромное количество посетителей. Нам нужна качественная и профессиональная аудитория, от которой в этой стране что-то зависит. Остальные – так называемое «электоральное болото».

— Все СМИ хотят писать лучше других, но часто амбиции быстро гаснут. Даже с деньгами поднимать рейтинги трудно. Может быть, успех СМИ сегодня зависит от 2-х факторов: денег и еще более дорогого элемента – смелости самовыражения?

— По поводу денег и соглашусь, и нет. Я твердо убеждена, что все зависит от гражданской позиции журналиста, от его профессионального честолюбия. Профессионал в принципе не может сделать плохо, и это не зависит от того, сколько ему заплатят. Что такое профессионализм в журналистике – это, прежде всего, увлеченность, драйв, желание разобраться в теме. Мы знаем немало медийных проектов, в которые были вложены не один миллион долларов. Они хорошо начинали, но что мы имеем сегодня? Только единицы устояли. Посмотрите на журналистов т.н. старой школы – это люди, которые не имели больших гонораров, медиамагнатами они не стали. Вот, например, я люблю таких журналистов как Вадим Борейко – он, при всех своих отклонениях от генеральной линии, не изменил профессии. Таких, как он, на рынке уже единицы… Я о себе такого не могу сказать, меня часто куда-то «налево» тянет… Я вас уверяю, что они сохранились не потому, что хотели много заработать, а потому что обладают профессиональным честолюбием. Какая разница сколько тебе платят, если ты в принципе не можешь работать плохо, потому что уважаешь свою профессию.

Приведу в пример звезд нашего экспертного сообщества – Досыма Сатпаева, Расула Жумалы, Толганай Умбеталиеву, Андрея Чеботарева. Мы с ними делаем очень много проектов, просто потому, что они нам интересны. Я трачу как минимум 50% своего рабочего времени на проекты, которые мне не приносят никакого дохода, но они важны – это участие в экспертных группах, фондах, проектах, которые или за гранью или где-то «на грани» «Эксклюзива». Не все измеряется деньгами. Очень многим людям важно чувствовать свою причастность к каким-то вещам. Вы знаете, в чем глубинная проблема нашей отрасли – мы перестали быть причастны к тому, что происходит в стране…

— И это второй фактор, о котором я сказала – самовыражение, за которое нужно нести ответственность. Готовы ли люди позволить себе смелость говорить что думают?

— Я думала об этом. Что происходит с нами? Спикеров мало? Люди боятся? Мы просто привыкли шаблонно мыслить. Но я верю, что в Казахстане можно работать интересно, что пришло время, когда мы должны мыслить шире, нестандартно. Я в каком-то смысле неправильный журналист: ненавижу сенсации, истеричность, надрыв, я никогда бы не смогла возглавлять желтое издание. Я не смогу воспользоваться какими-то данными, которые сообщил мне собеседник в приватной беседе, потому что не хочу его подставлять. Здесь должны работать другие законы. Повторюсь, и в этой стране интересно работать можно и нужно. Сегодня есть его величество интернет! Будь у меня интернет, когда мне было 18 лет и я только пришла в журналистику, я могла бы горы свернуть.

— Как раз для многих молодых интернет служит плохую службу сегодня…

— Ну тут как с лекарством – можно вылечиться, а можно отравиться. Просто мы еще не научились правильно его использовать. Самое главное – видеть и правильно использовать возможности интернета. Очень часто после своих зарубежных поездок я отмечаю, что у нас деньги буквально лежат под ногами. Просто мы настолько зашорены и ленивы, так линейно мыслим, что не видим этих возможностей. Это касается и населения, и правительства, и меня, в том числе. Потом захлестывает обыденность, к тому же в наших условиях профессионализм, к сожалению, не востребован. Востребовано умение создавать видимость… Большая проблема – отсутствие конкуренции. Если бы она была, наша нация была бы более гибкая, эффективная. (Ментально мы к новациям очень приспособлены, вы посмотрите, с какой готовностью мы проводим на себе чужие эксперименты). Самые успешные проекты рождаются там, где нет больших денег. Человек должен быть голодным в профессиональном смысле. И это не зависит от возраста. Я знаю массу молодых людей, которые умерли профессионально, даже не родившись, в их глазах нет жажды жизни. И наоборот, знаю людей в возрасте, в которых эта жажда и стремление к инновациям не иссякают.

— А чему, например, можно сейчас поучиться у иностранных медиа?

— А вот тут хорошо подходит для примера школа мультимедиа (iMediaProject, прим.), которую запустил сейчас Казахстанский Пресс-клуб. Казалось бы, ничего сверхъестественного, но что может быть проще и эффективнее, чем обращение к журналистским истокам?

— Вы сами – поклонница разнообразия мультимедийных инструментов?

— Я больше люблю работать с текстами, и думаю, востребована всегда будет классическая журналистика, связанная именно с текстом. Порой мне кажется, что есть что-то унизительное для аудитории, когда ей все разжевывают и готовое кладут в рот. Я бы сказала, журналистика сейчас расплачивается за соблазн манипулировать сознанием публики. Мультимедиа – это все более и более изощренный способ манипулировать сознанием. Не понял текст – мы тебе картинку, не понял картинку – покажем видео. При этом даже видео можно показать так, а можно эдак – породить героев или вызвать недоверие к ним. То, что сейчас журналистика ударилась в мультимедийные ресурсы, – это требование времени и некоторая снисходительность к своему читателю. На него сейчас сваливается столько информации – в т.ч. по его же вине, что мы просто вынуждены делать за него какую-то работу. Плохо только, что при этом он теряет навыки самостоятельного критического мышления.

— Т.е. вы уверены, что мультимедиа – это временно?

— Я надеюсь. Все движется по спирали.

— Каково ваше личное присутствие в соцсетях?

— Это моя ахиллесова пята. Но я заставляю себя это делать, понимаю, что нужно учиться работать в соцсетях. А пока они для меня, увы, – некая смесь эксгибиционизма и вуайеризма. Опять же, я смотрю, как работают соцсети за рубежом – там это больше обмен, opportunity.

— Насколько, по-вашему, прикрыты наши «информационные тылы»? Вы чувствуете ощущение угрозы, которую несут в Казахстан разные СМИ?

— Конечно! Хорошо, что мы еще чувствуем, что нам что-то угрожает. Мы глубокая информационная провинция, и мне жаль, что в нашем цехе по-настоящему этого не понимают. При этом очень легко эту провинциальность преодолеть. Достаточно хоть немного читать по-английски, чуть шире смотреть на русскоязычный интернет – он же не только российскими СМИ представлен. Мне жаль, что государство не понимает, какой колоссальный это ресурс – массмедиа. К сожалению, власти воспринимают нас как угрозу. Фатально глупо. Как-то мне позвонили с просьбой убрать материал про Россию. И тогда я сказала: «Представьте себе, что российский чиновник звонит в медиа, которое даже не получает госзаказ, и требует снять материал про Казахстан? Вы можете себе такое представить?» Россиянам такое даже в голову не придет. Ситуация с Украиной показала, как они гениально используют этот ресурс. Здесь я бы просто поаплодировала российским Геббельсам. Они работают на все гражданские срезы, на все целевые аудитории, бьют на подкорку, на сознание… Почему мы этого не можем делать? Для меня это загадка. В этом наш ментальный провинциализм. Меня, конечно, раздражает, когда говорят, что мы во всем смотрим на «большого брата», но это, увы, так.

— А как «Эксклюзив» сегодня освещает события, связанные с наиболее острыми политическими скандалами?

— Стараемся сохранять баланс. Не новая мысль – «Хабар» уже надоел, а после КТК хочется повеситься. Мы, как и прежде стараемся говорить, что не все у нас хорошо, но, если постараться, жить можно. Наша позиция ровная, спокойная, где-то философская. Мы позволяем себе оценки, но взвешенные. По поводу интеграции, например, – мы не говорим, хорошо это или плохо, мы просто понимаем, что интеграции альтернативы нет, но весь вопрос в том, КАК она протекает. У меня есть любимое выражение бывшей премьер-министра Литвы Казимиры Прунскене: «Вход в цивилизацию через Россию – это вход в нее через задний проход». Вроде бы тоже вариант, войти можно, но может лучше все-таки выбрать иной, более приятный вариант?

Я не думаю, что нас кто-то может упрекнуть в предвзятости… Мы всегда оказываемся своими среди чужих, чужими среди своих. Часто нам звонят из каких-то курирующих структур, просят убрать тот или иной материал, мы пытаемся дискутировать, и у нас получается. В то же время и оппозиция относилась к нам настороженно. Так что мы не с теми, и не с этими. Мы просто любим эту страну, переживаем за нее. Любить не значит всегда видеть только хорошее, это значит мыслить вслух…

— В завершение беседы я традиционно спрошу у вас о ваших отношениях с Казахстанским Пресс-клубом.

— Я всегда с большим уважением относилась к этому проекту. Казахстанский Пресс-клуб – это, кстати, тоже идеальный пример того, как можно использовать лучший мировой опыт. Этот проект не случайно появился после того, как Асель провела год в США. Видимо, она поняла, что нет на рынке такой площадки, не хватает менеджерской функции в среде СМИ. Возможно, она сначала это поняла интуитивно, а потом ее рынок за это поблагодарил. Я постоянно слышу о каких-то новых проектах, форумах, и меня это восхищает. Я понимаю, что форумы – не благотворительные, но проводить их на нашем рынке очень тяжелая работа, и я часто об этом говорю Асель и Сакену. Для меня успех любого проекта измеряется его устойчивостью. Если бренд держится на рынке, то за этим что-то стоит. А если это 20 лет – столько, сколько живет государство, то это стоит тем более многого.

Беседовала Юлиана Алексеенко. 

Источник: http://pressclub.kz/new/2014/11/05/karlygash-ezhenova-zhurnalistika-segodnya-rasplachivaetsya-za-soblazn-manipulirovat-soznaniem-auditorij/