Анонимность в интернете — не покидай…

Источник: Диалог

«Не всякую болезнь нужно лечить — иную достаточно понять».
Лео Шарк

Наступление на анонимность в Казнете ведется сразу по нескольким направлениям. Цена протеста в стране тем временем растет. Не исключено, что в местах лишения свободы может появиться категория осужденных под рабочим названием «интернетчики». Как аналог сталинских «анекдотчиков» (лишались свободы за рассказы политических анекдотов).

Спецслужбы с их предназначением и природной потребностью совать нос в чужие дела добрались и до анонимности во Всемирной паутине. Она их напрягает просто фактом своего существования как нечто неподконтрольное, а потому вредное. Провайдеров (где законодательно, а где неофициально) заставляют приобретать специальное оборудование, которое они передают в пользование уполномоченным государственным органам. Еще они должны сохранять длительное время информацию о том, кто куда и зачем ходил по просторам интернета. Миниатюризация информационных носителей (в силу научно-технического прогресса), облегчает данную задачу с практической стороны — сервера с большим объемом информации становятся компактней, их обслуживание дешевле.

Мировые провайдеры, желающие работать на рынке Китая, вынуждены идти на требования Пекина и создавать технические возможности, которые блокируют доступ к нежелательным политическим сайтам и помогают отслеживать «неблагонадежных». Уже прижился в связи с этим термин «китаизация интернета». В Узбекистане для борьбы с недовольными и инакомыслящими в Сети используется СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий) израильского производства.

Властями Туркменистана и Кыргызстана приобретен российский СОРМ, который по своим возможностям превосходит используемый в Узбекистане. Казахстан тоже не в стороне от данного процесса. Но на одну технику в Астане не полагаются. В отличие от экономики, в сфере противодействия и отслеживания недовольных диверсификация налицо. Взять хотя бы закон «Об интернете», дающий возможности законодательной ликвидации любого ресурса в домене KZ и блокировки всех остальных. Невозможность зайти на страницы Живого журнала для рядового пользователя из республики довольно наглядно демонстрирует и политическую волю, и технические возможности заинтересованной стороны. Плюс постоянное давление на владельцев сайтов с требованием ликвидации на них блогов и возможностей оставлять комментарии анонимно.

С новыми СОРМами уже непринципиально, как будет пользователь оставлять комментарий — анонимно или в зарегистрированном виде. Техника без проблем покажет все, до компьютера включительно. Современные технические возможности (насколько известно) не дают возможности расшифровать только протокол Скайпа. Отслеживается лишь маршрутизация: кто с кем связывался и в какое время, а о чем говорили можно только догадываться. Ну а мобильный телефон, например, уже давно против воли его же владельца может использовать как микрофон тем, у кого есть специальное техническое устройство. Поэтому, кто думает о конфиденциальности, вынужден вытаскивать из «сотового» аккумулятор.

Помимо технической стороны вопроса «включена» и законодательная. Легкий на принятие непопулярных законов казахстанский парламент ужесточил ответственность за нарушение личной тайны. Теперь за это полагается до пяти лет лишения свободы с конфискацией имущества.

В правовом государстве такая норма и уместна и необходима, но у нас своя специфика. В нашем случае, если спецслужбам потребуется вторгнуться в личную жизнь простого человека, то никаких проблем у них не будет. Вне зависимости от того, знает об этом данный человек или нет, попытается апеллировать к органам правосудия или покорно стерпит такое проникновение. Когда же дело касается высокопоставленных членов общества, то у них отношение к тайне личной жизни гораздо более трепетное и обостренное. Государство готово бросить всю свою мощь на защиту особо деликатных моментов этой тайны. На что, собственно и направлен данный закон.

Тут самое важное не фактическая работоспособность подобных законодательных норм, а технические возможности заткнуть рот. Когда они есть, то применяются немедленно, без оглядок на законы и процедурное оформление. Если же такой технической возможности нет, тогда написание разных устрожающих законов — это эмоциональная реакция на фактическую неспособность прекратить вторжение в трепетную часть личной тайны. Технология остается нейтральной и все зависит от того, кто и против кого ее применяет.

Казахстан такая страна, где все друг про друга все знают. Потому что помимо обычных средств массовой информации (телевидение, газеты, радио и интернет) существует еще и «узун-кулак» (народная молва на основе личных контактов). Поэтому все в курсе того, что происходит с акимами и министрами, чем они занимаются (или не занимаются), сколько и где воруют. Люди знают все интересные им «личные тайны» и обсуждают их.

Закон о личной тайне защищает интересы только наиболее богатых людей и коррумпированных чиновников. Честным чиновникам скрывать особо нечего. Все это окончательно добьет жанр журналистского расследования и прикончит гражданскую («санитарную») журналистику. Никакой аналитики, никакой работы с документами, препарирования информации не будет. Останутся только развлекаловка и событийка. Потому что чиновник любую неудобную для него информацию сможет подогнать под тайну личной жизни. Рискованные материалы уйдут из информационного поля под угрозой тюремного заключения для их авторов. Их и в настоящее время не очень-то много.

В чиновничьей среде коррупция, трайбализм, клановость, так они еще и информационную неприкосновенность получают. Маразм. В условиях финансового и ментального кризиса наоборот нужно повышать ответственность чиновников. Тем более что граница их личной жизни очень размыта и объективно трудно определить, где находится семейная тайна, а где общественно значимая информация.

Ужесточение наказаний за данный вид преступлений идет в разрез с провозглашенной политикой либерализации. В концепции и на словах государство заявляет о смягчении ответственности за правонарушения, выступает за перевод части из них из Уголовного кодекса в разряд административных и тут же происходит ужесточение. Сторонние наблюдатели не понимают, как одно увязывается с другим, но факт остается фактом: между словами и делами у государственных органов лежит дистанция огромного размера, часто непреодолимая.

В Казахстане вообще законодательство достаточно сложное и часто изменяется. Много изменений стихийного характера. Однако в итоге ничего не меняется, а только происходит ужесточение наказания, подкрепляемое техническими возможностями добраться до провинившегося и идентифицировать его.

Раз все мы переходим в ситуацию, когда ты ходишь по интернету как с удостоверением личности, постоянно его предъявляя, да еще оставляя свои бесконечные изображения на камерах видеонаблюдения, пора менять психологию. Тем более когда «неправильное» поведение в виртуальном пространстве наказывается по всей строгости закона в реальном измерении. Коль боишься — не делай, а сделал — готовься нести ответственность. Политически ориентированные сайты Казнета превращаются из мест анонимных оскорблений и пакостей в пространство выражения гражданской позиции.

Тягу к анонимности в Казахстане принято связывать с историческим прошлым в виде сталинских репрессий. При этом человеку чтобы пострадать не обязательно нужно было делать что-нибудь противозаконное. Репрессии были нужны для репрессий и под их колесо мог попасть совершенно случайный гражданин. Отсюда в ментальности и психологии развилась потребность быть незаметным, анонимным, ничем не выделяться из толпы, не иметь особых примет.

Анонимность до недавнего времени раскрепощала пользователей. За свою неустроенную жизнь и невозможность что-либо изменить в реальности, они мстили кому попало в Сети, выливая горы грязи, компромата и оскорблений. Теперь анонимность удаляется, грань между виртуальностью и реальностью стирается. Всем добро пожаловать в реальный и ответственный мир, где придется отвечать за все. Пора становиться взрослыми. И лишенный анонимности интернет в этом поможет