Действительно ли в Украине есть существенные ограничения свободы слова? Убежден — нет. Главный миф нашего времени — отсутствие в Украине свободы слова. Или, по крайней мере, низкий индекс этой самой свободы слова — по довольно сомнительными методиками определения этих самых индексов.
Действительно ли в Украине есть существенные ограничения свободы слова? Убежден — нет. Есть факты преследования журналистов? Есть факты убийств или избиений журналистов за их профессиональную деятельность? Сколько фактов закрытия изданий властью? Сколько фактов увольнения и преследования журналистов по требованию властей? Факты цензуры? Очевидно, единичные случаи можно найти. Но вопрос: эти факты являются элементами системы? Имеют ли они системный характер? Ответ очевиден: нет, не имеют.
Потребитель информации в Украине может при желании получить трактовки одного и того же события из нескольких источников — при этом составить свое представление и свое понимание ситуации. Журналист, соглашаясь работать на телеканале или в издании с определенной редакционной политикой, заранее принимает условия этой политики и понимает, в какой команде он работает и как использует информацию. Интернет стал гарантом свободы слова. Но одновременно само понятие «свобода слова» превратилось в фетиш и воспринимается некритично — почти так же, как сто лет назад в фетиш превратилось понятие «освобождение труда». Спекуляции вокруг понятия «свобода слова» стали обычным явлением и постепенно превращаются в инструмент политического влияния и формирования массового сознания.
Зато «свобода слова» прикрывает целый ряд недостатков, которые существуют в сфере СМИ. И в Украине эти недостатки процветают все больше и больше, перекочевав из прессы на телевидение, а затем — в интернет.
Первая и главная недостаток — тенденциозность. Журналистика играет в оппозиционность. Быть оппозиционером на страницах газет или в интернет-среде стало правилом хорошего тона. Радикализм предусматривает, что писать положительно о власти — не комильфо. Бравада («вот какие мы смелые: откровенно написали о том, что президент — козел») подменяет суть. Даже если власть сделала правильный шаг, все равно нужно написать, что президент — козел. И не признать очевидные вещи.
Украина не пережила до конца Оранжевой революции, одним из элементов которой была и революция информационная. Журналисты массово поверили в оранжевый процесс. Для них Оранжевая революция не закончилась на подсознательном уровне. Как для ветеранов Вьетнама или Афганистана не закончились боевые действия. Постафганский синдром журналиста — ветерана Майдана вызывает специфическое восприятие действительности. С одной стороны, хочется бороться за справедливость. С другой, — Янукович и Партия регионов, которые в 2004 году были «врагами», и дальше воспринимаются как враги. Ющенко и «люби друзи» — предатели. Тимошенко и Луценко — «свои», потому что и дальше юзают «идеалы Майдана», да еще и пострадали от «врагов» и «предателей». Аргументация не способна убедить «ветеранов» и разрушить их стереотипы — какими бы ни были факты и аргументы противоположной стороны.
Такая себе оппозиционность ради оппозиционности иногда приводит к забавным случаям. Любая оговорка Януковича сразу же вызывает шквал насмешек и издевок. Оговорки Тимошенко обычно оставались почти незамеченными. В 2007 году премьер Тимошенко посещает Черкасскую область, и губернатор Александр Черевко патетически говорит: «Приветствую Вас на земле славного Богдана! ». Тимошенко ничтоже сумняшеся отвечает: мол, я знаю, какие сильные позиции в регионе у Богдана Владимировича Губского. В прессе — молчок. Представьте, если бы это сказал Янукович. Другой пример: Тимошенко поздравила Черновцы с 600-летием и в приветственном адресе написала: « Как сказал Великий Каменяр, » я є народ, якого правди сила… « ». Что было бы, если бы Тычину и Франко перепутал Янукович? Я уже не говорю, что трижды пойманная в плагиате Тимошенко плагиатором не считается …
Конечно, она находится в заключении, поэтому не стоит бить лежачего. Прошу прощения у тех, кто считает ее героиней и кумиром — я лишь привел примеры тенденциозности. Янукович является объектом для критики априори. Не потому что он недоучившийся, неграмотный, неадекватный, а потому что для значительной части этой среды он чужой. Окружение Тимошенко не нравственнее окружения Януковича. Но оно эксплуатирует мифологию Майдана, а регионалы — нет.
Еще один пример тенденциозности — сознательное преувеличение в СМИ одних событий и игнорирование других. Пример: СБУ начала борьбу с нелегальным бизнесом, суть которого сводилась к содействию нелегалам из стран Африки и Азии в получении украинского гражданства. За последние годы количество выданных украинских паспортов гражданам экзотических стран достигло нескольких тысяч, сам процесс был поставлен на поток. В афере были замешаны один из бывших высокопоставленных чиновников и человек, называвший себя правозащитником. Удар по коррупционной машине вызвал настоящий ажиотаж в оппозиционных СМИ: « Власть начала репрессии! «. Сотни публикаций, выступления в защиту, круглые столы — одним словом, создание информационной волны.
Зато вот событие другого ряда, «из другой оперы». Министр иностранных дел Константин Грищенко в январе посетил Мексику. Подписан ряд важных соглашений, обеспечен существенный прорыв в экономическом продвижении украинских интересов в Латинской Америке. Речь о миллиардных контрактах. Проведите обычный мониторинг информационного пространства. Много аналитических, дискуссионных материалов на эту тему? Вообще кого-то интересует Мексика и Латинская Америка? Конечно, легче делать сенсацию, чем анализ. Легче прибегать к скандалу, чем к позитиву.
Второй недостаток — это безличность, обезличивание, к которой стремится журналистика. Это противоположное тенденциозности явление. Все это происходит под маркой объективности. Но при этом работа журналиста перестает быть творчеством. Он превращается в собирателя комментариев — иногда комментариев откровенных дилетантов (к которым отношу часто и себя, потому что — имею ли я право комментировать вопросы юриспруденции или экономики, когда на этом настаивают «собиратели комментариев»). Подводка — бэкграунд — описание события — комментарий «за» — комментарий «против» — заключение. Статья готова. Лекало на все случаи. Журналист превращается в ремесленника. Он не вкладывает в статью душу — идет банальный «вал». И все это — под маркой «западных стандартов журналистики», «кодекса BBC».
Плевать я хотел на кодекс BBC! Я хочу видеть текст живого человека с живыми переживаниями, с изучением вопроса, с углублением в суть. Я хочу видеть профессиональный субъективизм журналиста! Убежден — этого хотят тысячи других читателей. Журналист нового поколения перестает быть мастером слова. Он перестает формировать мнение. Он — банальный медиатор. Вы способны представить Юлию Мостовую или Сергея Рахманина, которые собирают чьи-то мнения, чтобы сформировать из них статью? Буду ли я цитировать написанный по западным стандартам «правильный» текст? Будете его цитировать вы? Останется он в памяти не только потомков — в вашей памяти после очередного чашки кофе?
Третий недостаток — низкий интеллектуальный уровень значительной части текстов. В Украине около двух десятков журналистов пишут высококачественные, интеллектуальные тексты. Из этих журналистов половина проживающих в Киеве. Еще половина — в регионах. А сколько у нас факультетов журналистики? Сколько ежегодно выпускников получают дипломы? Нужно ли Украине такое количество журналистов?
Проблема заключается еще и в том, что нынешняя журналистика не имеет устойчивого фундамента: журналисты начинают творить «от себя», даже не догадываясь, что в них человечество создало огромный пласт культуры. Император Цин Шихуанди приказал изъять по всему Китаю и сжечь на огромном костре все книги и рукописи, чтобы история начиналась с него. Если бы он жил в современной Украине, ему не надо было бы прилагать чрезмерных усилий.
Четвертый недостаток — дефетизм. Русском языке — «пораженчество». В украинском языке нет удачного и устойчивого соответствия, хотя словари предлагают форму «пораженство». То есть, откровенное желание поражения своей страны, своей власти, своего правительства. Злорадство от проигрышей на внешней арене и неудач в экономике. Программирование заранее отрицательного результата. «Ура! Европа не парафировала Соглашения об ассоциации! ». «Ура! Праздник! ЕС принял жесткую резолюцию по Украине ». «Да здравствует депутат N, он требует санкции против Украины!». Это патриотизм? Это дебилизм, помноженный на мазохизм. «Я могу ненавидеть свою родину, но я не позволю, чтобы эти чувства разделял со мной иностранец», — кажется, так говорил классик?
«Наш долг — быть оптимистами» — говорил герой Эриха Кестнера. Конечно, быть оптимистами в нынешней ситуации трудно. Но быть патриотами — если не обязанность, то, по крайней мере, правило бонтон.
Пятый недостаток — хуторянство. Местечковость. Мы закрываемся от мира в своем вымышленном мирке, где самая большая проблема — дело Тимошенко. Мы не видим, что есть глобальные проблемы (мир на пороге огромных изменений и катаклизмов, тектонических сдвигов в экономике и т.д.). Мы не замечаем революций и переворотов, смещение центров влияния. Так же мы стараемся не замечать более мелких социальных проблем. Зато тема номер один — есть фен в камере Юлии Владимировны. Тема номер два — сколько денег взял Забзалюк у Рыбакова. Тема номер три — гей ли Ляшко. Номер четыре — еврей ли Яценюк. Время от времени эти темы меняются местами по значимости.
Но мы живем в глобальном мире! Мире, где нет вещей, которые бы не касались всего человечества. Война в Ливии завтра обернется лихорадкой на мировых биржах. Смерть Ким Чен Ира бьет по стабильности валют на противоположном конце планеты. Нежелание журналиста углубляться в проблемы глобального характера приводит к тому, что эти темы представляют потребителям информации как второстепенные. «Зачем вам и Ангола с ее развитием экономики? Зачем нам Бразилия? Лучше поговорим о том, сколько чемоданов Тимошенко привезла с собой из Лукьяновки в Качановку. Или обсудим преимущества костюмов Zilly над Brioni — чем не международная тематика? »
Между тем, практически незамеченной общественностью прошла тема председательства Украины в Совете Европы, и так же проходит тема председательства нашей страны в Центральноевропейской инициативе. Не интересно? Неинтересных тем не бывает. Есть нежелание или неумение их подать.
Шестой недостаток — отсутствие анализа. Насыщенность информационного пространства информационными сообщениями приводит к тому, что часто вымышленное событие может быть принято за чистую монету (хотя даже при беглом анализе становится ясно: она не могла иметь места вообще). В прошлом году итальянский журналист, который живет в Украине и не скрывает откровенных симпатий к одной из политических сил, написал в одном из изданий о том, что правительство Японии провело аудит деятельности правительства Тимошенко и не нашло никаких злоупотреблений. Почему-то эту новость сообщило итальянское издание. И не просто издание, а орган гильдии миланских виноделов, где этот журналист ведет свой блог. После этой публикации практически все украинские издания написали об аудите как о свершившемся факте. Хотя как можно проводить аудит на расстоянии? То, что потом японская сторона опровергала сам факт проведения аудита, уже мало кого интересовало. Информация пошла гулять и жить своей жизнью.
В 2005-ом году, сразу после Оранжевой революции, новая власть обвинила некоторых представителей старой власти в серьезных злоупотреблениях. Министра труда и социальной политики Михаила Папиева господа Томенко и Кириленко обвинили в том, что он украл у ветеранов войны 800 000 очков, которые те должны получить к 60-летию Победы. Впоследствии оказалось, что никуда эти очки не делись. Просто на каждом футляре было написано: «Ветерану войны от Виктора Януковича». Конечно, вручать очки в таком виде оранжевая власть не могла. Поэтому все списали на кражу. В 2006-ом году Папиев снова стал министром — и очки (причем все) — были обнаружены на складах. Их даже не утилизировали! Через суд Папиев отстоял свою правоту. Но до 90% журналистской братии при упоминании Папиева вспоминают про очки.
Все это — свидетельство живучести стереотипов и отсутствия желания анализировать, отделяя правду от лжи и докапываясь до истины. Сегодня можно проектировать новость и пускать ее в самостоятельную жизнь, не слишком задумываясь о ее достоверности. И с этим сталкиваемся практически ежедневно.
Седьмой недостаток — ментальный, и называется он «неполноценность» или «склонение головы перед Западом». Все, что появляется на Западе (в Европе или США), воспринимается за чистую монету. Публикует Freedom House рейтинги свободы слова в мире — мы не задумываемся о методике исследования и о том, кто эти исследования финансирует. Мы не пытаемся услышать голоса скептиков — даже таких важных, как Дэниел Трейсман или профессор Алексей Пушков. Для нас существует неопровержимая истина — отчет Freedom House. Все остальное — почти по средневековому халифу Омару: если кто-то имеет мнение, отличное от мнения Freedom House, — значит, эта мнение вредное.
Между тем методика Freedom House — очень несовершенна. По мнению некоторых экспертов — даже смешна. Freedom House не может считаться независимой структурой, поскольку на 66-80% финансируется правительством США и выполняет функции политического инструмента, а не просто think tank.
Заявления отдельных западных политиков воспринимаются как универсальная позиция Запада относительно Украины. Эльмар Брок, Михаэль Галлер, Зузанна Ройтова, Чарльз Теннок и ряд других депутатов Евросоюза из так называемого клуба друзей Немыри активно транслировали в течение прошлого года мнения, которые разрабатывались на улице Туровской в Киеве. То, что пресса за рубежом (и частично в Украине) писала о причастности отдельных названных лиц к нелегальному финансированию их деятельности из источников БЮТ, мало кого волновало: написали за рубежом — значит, надо перепечатать у нас. Да еще и дать в лентах жирным шрифтом — ведь это событие такое важное!
Читаем заголовок: «Евродепутат заявил о санкциях в отношении Украины и ее власти». Читаем между строк: «Григорий Немыря передал Евродепутату очередные инструкции и напомнил ему о его финансовых обязательствах».
Уже упомянутый итальянец, проживающий в Украине, написал очередной опус: « В Мюнхене Янукович чувствовал себя в изоляции». То, что этот журналист не был в Мюнхене в то время, когда там был Янукович, никого не интересовало. Как говорил герой одного анекдота, «мне Рабинович по телефону напел». То, что там — кроме официальных встреч — проходили встречи с Хиллари Клинтон и Генри Киссинжером, тоже никого не волновало. И он десяток украинских топовых изданий переопубликовывает статью-сенсацию. Конечно! Это же писал европейский журналист! В европейском издании!
Тенденциозность подходов заключается еще и в том, что — для примера — неделя перед этим в почтенном лондонском издании вышла статья о новом украинском министре финансов. Статья сдержанно-положительная. Ее наши СМИ не заметили, новость из нее не вышла. Вот если бы в статье было сказано, что министр финансов — одиозная фигура, и Янукович этим назначением демонстрирует глубину своего морального падения — вот тогда бы ее перепечатали бы все без исключения издания. А так — неинтересно.
Можно приводить еще множество примеров и множество аргументов. И все они сводятся к одному простому вопросу: господа журналисты, а зачем вам свобода слова? Точнее, чего вы добиваетесь, когда говорите о недостаточном уровне свободы слова в Украине? Не прикрывается ли заявлениями об отсутствии свободы слова наличие перечисленных выше недостатков украинской журналистики?
Я за то, чтобы в Украине была острая журналистика. Но это должна быть журналистика интеллектуальная, аналитическая, дискуссионная и даже провокационная. Я за то, чтобы власть критиковали и демонстрировали худшие, уродливые недостатки властной среды. Но при этом я против замалчивания позитивных моментов, против навешивания ярлыков и искажения информации. Я за то, чтобы развивалась украинская журналистика, но против того, чтобы заграница свысока поучала нас, как правильно писать, и тем более против того, чтобы нам ставили политически мотивированные оценки. Слово — страшное оружие, и те, кто пытается владеть этим оружием, должны думать о последствиях своей деятельности. Неосторожное, небрежное обращение с ядерным оружием вряд ли приведет к ядерному взрыву, но точно приведет к заражению территории. То же касается слова.
Сто лет назад комплекс поражения в Первой мировой войне, ощущение несправедливости, фетишизация лозунга «освобождения труда», интеллектуальный декаданс, рост протестных настроений, подмена реальной свободы нигилизмом и вседозволенностью, конфликт и имущественное расслоение в обществе, поиск простых решений, отсутствие политической грамоты и политической культуры привели к появлению фашизма. Течение создали писатель д’Аннунцио, поэт Маринетти и журналист Муссолини. Внесите изменения, сделайте поправку на то, что сейчас — не ранняя индустриальная, а ранняя информационная эпоха со своими тенденциями — и вы получите тот самый питательный бульон, в котором может возникнуть новейшей фашизм. Агрессивное течение, которое предлагает простые решения и назначение виновных. И снова во главе этого движения могут поэты, писатели, журналисты.
Именно поэтому нужно думать об ответственности интеллектуалов перед историей. Прежде всего — журналистов. Несложно свергнуть режим. Сложно гарантировать, что следующий будет лучше. В Египте и Ливии уже попробовали. Довольны результатами?
Кость Бондаренко, Институт украинской политики
Источник: Телекритика Публикуется в сокращении. Оригинальное название: Ур-Эко. Размышления об украинской журналистике