Понятие информационной безопасности и медиа-войн
В цифровую эпоху понятие информационной безопасности приобрело более широкое значение, чем в 20 веке и даже пять лет назад. Сейчас понятие информационной безопасности включает в себя несколько направлений: от общегосударственных информационных сетей, информационной политики, внешних и внутренних вызовов, технологий, разрастающихся кибер-угроз до персональной безопасности гражданина в информационном пространстве.
Информационная безопасность — это состояние сохранности информационных ресурсов и защищенности законных прав личности и общества в информационной сфере. Это процесс обеспечения конфиденциальности, целостности и доступности информации.
Социально-политический ракурс информационной безопасности заключается в защите национального информационного пространства и систем распространения информации от целенаправленного негативного воздействия, который может нанести ущерб национальным интересам Кыргызской Республики.
Не стоит путать «информационную безопасность» с «безопасностью информации», так как последний термин относится больше к технологическим навыками и определяет состояние защищенности данных, при котором обеспечиваются их конфиденциальность, доступность и целостность.
Безопасность информации определяется отсутствием недопустимого риска, связанного с утечкой информации по техническим каналам, несанкционированными и непреднамеренными воздействиями на данные и (или) на другие ресурсы автоматизированной информационной системы.
Кибербезопасность — или безопасность всемирной сети Интернет предполагает решение задач в глобальном масштабе, поскольку основные меры противодействия осуществляются на уровне государств.
В данном аналитическом докладе все эти три компонента рассматриваются в едином контексте и классифицируются как информационная безопасностьи означают состояние защищенности информационного пространства, обеспечивающего интересы государства, общества и всех граждан страны. В последние годы интерес к информационной безопасности возрос. Усиление роли информационных атак требует переосмысления всех типов современных угроз, поскольку наступило время другого оружия — медиа-войн.
Медиа-войны
Серьезные изменения систем в конце 20 и в начале 21 веков такие как перестройка в СССР, новые типы революции, локальные войны, базировались на интенсивном применении информационного оружия, с помощью которого акторам фактически удалось переиграть все другие варианты сил. В современной мировой академической литературе предлагается множество дефиниций об информационной войне.
Информационная война (англ. Information war)1 — воздействие на гражданское население и (или) военнослужащих другого государства путём распространения определённой информации. Очень часто используется терминпсихологическая война2, или информационно-психологическая война, являющаяся синонимом информационной войны и преследующая аналогичное достижение конкретных политических и военных целей.
Информационная война — это систематическое нанесение ущерба объекту, посредством СМИ. В основе любой информационной войны лежат старые опробованные методы пропаганды и «промывки мозгов», хорошо знакомые аудитории в постсоветских странах. В цифровую эпоху, благодаря глобализации информационного пространства, эти методы стали новым оружием массового поражения.
Обобщая вышеприведенную терминологию и учитывая современные вызовы, можно пояснить информационную войну как целенаправленные действия, предпринимаемые для достижения информационного превосходства путём нанесения ущерба информации, информационным процессам, информационным системам и киберпространству условного и/или реального противника при одновременной защите собственной информации, информационных процессов, систем и киберпространства.
В цифровую эпоху наиболее часто стал употребляться термин «медиа-война». Он включает в себя конгломерат понятий и действий, которые кратко можно определить так: медиа-войны4 — это информационные и смысловые войны, требующие для реализации своих целей каналов передачи, в качестве которых используются все виды современных медиа.
В первую очередь – это вещательные медиа, онлайн и печатные издания, социальные сети, электронные коммуникации и Интернет, роль которого постоянно возрастает.
Смысловые войны направлены на разрушение картины мира объекта, по которому ведется атака, что в результате приводит к тем типам решений, которые бы объект не принял при старой картине мира, существующей в его понимании.
Инструментарием медиа-войн могут быть и операции влияния, имеющие долгосрочный характер. В цифровую эпоху атаки информационного влияния часто происходят вне зоны внимания объекта, на который они воздействуют. Кроме того, медиа-войны, благодаря современному коммуникативному инструментарию, ведутся быстрее, чем государство может породить ответ на них.
Джон Аркила5 (John Arquilla) — американский аналитик, стратег и исследователь в сфере информационных и кибервойн говорит, что смысловые войны полностью меняют внутренний мир человека. Он выделяет базовую информацию, от которой зависит структура; смысловые войны направлены в своей конечной цели именно на эту базовую информацию. Сломав базовую информацию, можно поменять всю структуру.
Одним из примеров смысловой войны является «перестройка», организованная в советскую эпоху в середине 80-х годов прошлого столетия. Сейчас ее можно рассматривать как первую глобальную смысловую войну. Войны такого типа построены на интерпретации не только современных, но и прошлых событий. Это делают СМИ, массовая культура, образование. В этом случае своя интерпретация усиливается и тиражируется, а «чужая» – уводится на периферию. И такая периферийная интерпретация уже не представляет опасности.
Киберпространство, являющееся комплексом взаимосвязанных между собой информационно-технологических структур, открыло новые возможности для медиа-войн благодаря бурному развитию сетевых коммуникаций, которые менее контролируются со стороны государства и максимально упрощают доступ к любой информации.
Принципиальная цель любой медиа-войны — это разум каждого человека, потребителя информации, скрытое управление чужим информационным пространством. Такой виртуальный менеджмент дает возможность контролировать людей и социальные группы, управлять их поведением, что является целью стратегов информационных войн в экономической, политической или военной областях. Управление чужим поведением базируется на стимулировании одного типа поведения и подавлении другого.
Кибервойны – это новый тип угрозы, который кардинально меняет характер современных войн. Основная проблема этого вызова, связанная с установлением источника угрозы, состоит в том, что невозможно полноценно использовать традиционные средства сдерживания и противодействия. Ученые, занимающиеся исследованиями войны в киберпространстве, пришли к выводу, что в данном случае обладание наступательным потенциалом никак не сказывается на уровне оборонного потенциала6.
Так, например, кибертеррористы могут вызвать настоящий хаос в стране, направив свою атаку на ее финансовую систему, и при этом им даже не придется атаковать военные или государственные объекты7. Другим элементом этого вызова является серьезный вопрос о том, как обеспечить демократический контроль в сфере регулирования деятельности в Интернете и использования информационной инфраструктуры с целью пресечения деструктивных действий участников кибер-преступлений.
Текущая информационная безопасность КР с точки зрения политики и законодательства
Кыргызская Республика находится в зоне информационного противоборства различных государств, которые используют обстановку в стране для достижения определенных целей, изменения информационного пространства, с тем чтобы оказать влияние на ход событий и аудиторию. Основные принципы, касающиеся обеспечения информационной безопасности Кыргызстана, закреплены в Концепции национальной безопасности КР8, базируются на Конституции КР и законах «О защите государственных секретов», «Об информации», «О гарантиях и свободе доступа к информации» и т.д.
Однако очевидно, что этого недостаточно, поскольку все доступные нормативно-правовые акты и концепции рассматривают информационную безопасность больше в технологическом аспекте, подразумевающем обеспечение защиты национальных ресурсов, систем и инфраструктуры от неавторизованного доступа, использования, раскрытия, изменения, уничтожения или подобных действий. В вышеприведенных документах четко не прописаны механизмы и превентивные меры по защите от негативных целенаправленных информационных атак, связанных с деструктивным информационным воздействием на общественное сознание и государственные институты, распространением недостоверной или умышленно искаженной информации, что может нанести ущерб национальным интересам КР.
Во многих странах разработка и применение технологий и методов информационно-психологических операций является важной задачей. Противоборство с помощью информационных атак рассматривается как основной элемент обеспечения национальной безопасности и закреплено в специальных госпрограммах США, Великобритании, России, КНР, а также в некоторых странах ЕАЭС. К примеру, в соседнем Казахстане в Концепции информационной безопасности до 2016 года9 четко сформулированы задачи государственной информационной политики, которая позволяет решать проблемы адекватного отражения информационно-психологической агрессии.
В Кыргызстане вопросы информационной безопасности поднимаются, когда аудитория и общество явно ощущают на себе информационные атаки и начинает понимать, что это наносит удары по стране в целом. Например, в период и после июньских событий 2010 года многие политические спикеры и журналисты говорили о том, что Кыргызстан «проиграл информационную войну»10. Заявления о проигранной информационной войне и необходимости укрепления информационной безопасности нередко звучат в периоды острых энергетических вопросов и водных проблем11, и даже в связи с нехваткой финансирования государственных СМИ12.
Медиа-мониторинг и контент-анализ СМИ, который проводит Школа миротворчества и медиатехнологий, демонстрирует, что в Кыргызстане в настоящее время нет четкой линии в сфере формирования безопасного информационного пространства и функционирования системы массовой информации.
Что же представляет из себя информационное пространство Кыргызстана? Во-первых, это пространство, разграниченное по языковому критерию.
Во-вторых, телевидение в этом пространстве играет лидирующую роль, в медиа-поле заметно отсутствие информационной суверенности из-за сильного влияния вещательных СМИ России и Узбекистана.
В-третьих, несмотря на имеющийся плюрализм мнений в местных СМИ, заметно, что они остаются средствами агитации, журналистам не хватает профессионализма, и они часто зависят от своего хозяина. Слабая медиасреда подталкивает пользователей искать информационный контент в социальных сетях, усиливая их некритичность к восприятию информации.
Многие возмущаются, что большая часть местной аудитории смотрит новости зарубежных телеканалов. Но, с другой стороны, достаточны ли были усилия государства, чтобы собственное население смотрело местные каналы? Недостаток финансирования, неконкурентоспособные передачи, нехватка альтернативных точек зрения, недостаток творческих профессиональных кадров, проблемы с выдачей частот, сложности географического рельефа в отдаленных регионах, который не позволяет эффективно использовать ресурсы. Для их освоения приходится строить больше станций, дублировать один и тот же канал в разных регионах на разных частотах, тратить больше средств для поддержания существующего вещания. Эти факторы создают благоприятную возможность для проведения информационных интервенций извне.
Сегодня на территории Кыргызстана собственное медиапокрытие составляет лишь шестую часть от общего количества зарубежных теле- и радиостанций, распространяющих свою информацию на кыргызстанскую аудиторию, в числе которых 20 узбекистанских, 12 российских, 5 таджикистанских телеканалов и 2 казахстанских.
Вызовы информационной безопасности КР
Вызовы информационной безопасности можно условно разделить на внутренние и внешние. Первые — это те, которые власти в состоянии урегулировать при наличии определенных условий и политической воли, а именно:
• отсутствие информационного суверенитета страны, что ведет к рискам целенаправленного манипулирования с целью создания конфликтной обстановки, манипуляции повесткой дня для достижения политических целей, снижению уровня институционального доверия для уменьшения способности к взаимодействию гражданина и общественных либо государственных институтов;
• отсутствие целостности языкового пространства и существующая смысловая разобщенность фрагментированного информационного пространства. Важно, чтобы любая социальная группа общества имела доступ к современным смыслам, могла использовать возможности КР для собственной глобализации. Особенно необходим полноценный доступ в кыргызскоязычной среде;
• отсутствие скоординированной политики и единых походов к оценке существующих проблем в сфере информационной безопасности;
• отсутствие единого органа по информационной безопасности;
• недостаток технических знаний и возможностей;
• переход на цифровое вещание и неконкурентоспособность кыргызстанских ТВ- каналов.
Подтверждением последнему вызову служит медийное пространство южного Кыргызстана, которое находится под серьезным влиянием информации, поступающей из соседнего Узбекистана и Таджикистана. Согласно аналитическому документу «Политика перехода и развития цифрового телерадиовещания КР: оценка ситуации и рекомендации гражданского общества»13, подготовленному альянсом общественных организаций «Цифровой Кыргызстан», на юге страны и в приграничной зоне круглосуточно вещают следующие таджикские каналы: Государственный телеканал, «Сугд-ТВ», «Уструшона-ТВ», «ТВ Азия-Спорт», «Канибодом-ТВ». Со стороны соседнего Узбекистана — это Уз-ТВ1 (канал «Узбекистон»), Уз-ТВ2 (канал «Тошкент»), УзТВ-Спорт, молодежный канал «Ёшлик» (Ташкент), региональные «Ёшлар теле — радиокомпанияси» (ЁТРК, Андижан), «Тараккиёт-ТВ», «Маргилон-ТВ», «Мулокот-ТВ», «Шарк- ТВ», «Дийдор-ТВ», областные государственные каналы «Андижан ТВ», «Наманган-ТВ», «Фергана-ТВ». С 2013 года оператор «Uzdigital-TV» предоставил населению пакет из 42 цифровых каналов: 12 – бесплатных (не кодируемых каналов) и 30 – платных. Этот пакет доступен и для кыргызстанского зрителя. Оператор «Казтелерадио» с прошлого года предоставляет пакет программ из 22 бесплатных и 50 платных каналов и к концу этого года планирует увеличить их число до 70.
По оценке экспертов, основное преимущество зарубежных провайдеров в медийном пространстве КР – это их развернутая дилерская сеть и наличие различных программ, в том числе, и собственного производства, привлекающих кыргызстанских зрителей. В основном это информационно-аналитические, развлекательные и музыкальные проекты, сериалы, художественные фильмы и пр. С учетом распространенности узбекского языка в Ошской, Джалал-Абадской, Баткенской областях, где проживает эта большая этническая группа, а также таджикского в Баткенской области – все эти передачи доступны кыргызстанской аудитории.
В преддверии перехода на цифровое вещание риск этого вида информационного противоборства возрастает, поскольку население должно будет приобретать ТВ-приставку определенного провайдера для получения медиапакета. Главной мотивацией у аудитории, которая при переходе на цифровое вещание стоит перед выбором какую приставку купить, является качество и объем потребляемой медиапродукции. Покупая приставку операторов соседнего государства, потребитель информации перестанет принимать сигнал отечественного цифрового вещания. С учетом нынешней ситуации в медийном пространстве можно прогнозировать, на каких каналах местный зритель остановит свой выбор.
Среди внешних вызовов первичными являются:
• информационные атаки, которые передаются по всем каналам распространения, вещающим и доступным на территории Кыргызстана. Нередко эти атаки представляют собой информационное противоборство крупных геополитических игроков, которые борются за влияние и применяют все техники медиаманипуляций, чтобы добиться изменения картины мира в умах кыргызстанской аудитории;
• отсутствие национальной стратегии информационной безопасности с учетом рисков цифровой эпохи на момент вхождения Кыргызстана в ЕАЭС;
• информационная кампания радикальных религиозных группировок в социальных сетях;
• рост киберпреступности и ее глобальный характер. Эксперты прогнозируют развитие этого вида угроз, поскольку технологии постоянно совершенствуются и становятся доступными, меняется посетитель всемирной сети. Сегодня киберпространство является самым важным театром военных действий, на арене которого не пока не существует эффективных механизмов сдерживания угроз.
Уроки медиа-войн в Грузии (2008 г.), Кыргызстане (2009-2010 гг.) и Украине (2013, 2014, 2015 гг.)
Большое значение в этих медиа-войнах сыграла дезинформация, одним из основных правил которой являлось частое повторение необходимого сообщения. Использовался прием геббельсовской пропаганды времен Второй мировой войны: «Чем чудовищнее ложь, тем охотней в нее поверят».
А) В период грузинского конфликта (2008 г.), военные действия одной из сторон сопровождались массированными хакерскими атаками на серверы государственных и финансовых учреждений на территории противника14. Российская киберблокада Грузии началась за несколько дней до начала полномасштабных боевых действий. Формальной причиной этой пятидневной войны была борьба Южной Осетии за независимость от Грузии и стремление Тбилиси вернуть контроль над мятежной республикой.
20 июля некоммерческая организация Shadowserver Foundation15, осуществлявшая мониторинг активности ботнеров в Сети, зарегистрировала серию атак на официальный сайт президента Грузии М.Саакашвили. В результате, президентский сайт более суток находился в режиме оффлайн. Эти атаки организовывались с сервера на территории США, что является еще одним свидетельством глобального характера кибер-угроз.
DDoS-атаки против интернет-структуры Грузии достигли своего пика 8 августа, т.е. в день начала боевых действий. В этот день эксперты также впервые зарегистрировали атаки шести различных бот-сетей, которые были направлены на сайты грузинского правительства и СМИ. Интенсивность атак российских хакеров возрастала по мере эскалации конфликта. В результате на некоторое время прекратили работу сайты президента, парламента, министерства обороны и министерства иностранных дел, Национального банка Грузии и двух электронных информационных агентств.
Согласно выводам белорусского эксперта по вопросам хактивизма Евгения Морозова, координация атак осуществлялась с хакерского интернет-форума StopGeorgia.ru, который был основан уже через несколько часов после вторжения в Грузию16.
Б) Информационная война на кыргызстанском медиа-поле началась в сентябре 2009 года, когда стало ясно, что экс-президент К.Бакиев не собирается выводить авиабазу США из Кыргызстана. Кульминация информационных атак и пришлась на начало апреля 2010 года. Вслед за этим свершилась апрельская революция, а затем и этническое насилие на юге страны.
Медиа-мониторинг вещательных, печатных и онлайн изданий за период с января по май 2010 года зафиксировал повышенное количество информационных вбросов, направленных на дестабилизацию межэтнической ситуации. Анализ показал, что в период активной фазы этнического насилия (с 10 по 14 июня 2010 года) цели информационных атак были направлены на скорейший вывод ситуации в Центральной Азии из-под контроля официальных властей.
В) Российско-украинская информационная война конца 2013, 2014 и продолжающаяся в этом году ярко продемонстрировала негативную пропагандистскую роль ведущих государственных СМИ России. Это, в первую очередь, крупные национальные каналы, такие как «Россия», ОРТ, НТВ и др., которые возглавили эту войну и продолжают ее.
В отличие от предыдущих двух, эта информационная война, особенно на первом этапе (декабрь 2013-апрель 2014), отличалась преимуществом целевых атак, построенных на серьезной информационно-психологической агрессии. Главной новинкой информационного противоборства стала работа с виртуальными объектами. Все основные месседжи на самом деле не существовали или были абстрактными. Например, в реальности не существовало того, что преподносилось аудитории через такой пропагандистский объект как «Новороссия». В данной войне это клише (речевой стереотип) было виртуальным, хотя бы потому, что исторически в Новороссии17 никогда не было Донецка и Луганска. У Новороссии не существовало исторической столицы и границ, поэтому каждый может очертить ее по своему усмотрению в зависимости от политической коньюктуры.
Кроме того, в медиа было применено создание различных образов и навязывание их аудитории, которые уже сейчас прочно закрепились в сознании людей. Например, «вежливые люди», так часто в репортажах называли людей с автоматами в руках. Этот стереотипный образ был создан для аудитории, чтобы приучить ее воспринимать вооруженных людей позитивно, поскольку они «защищают» мирное население. Или клише «ополченцы». Это слово означает формирования народа, созданные для защиты от врагов, пришедших на их землю. В российско-украинской информационной войне это слово приобрело немного другое значение. А такие нарицательные имена как «народный мэр», «народный губернатор» применяются в новостях и репортажах к личностям, которые становились таковыми на площади, то есть юридически ими не являлись.
Но были использованы также и старые уничижительные клише и стереотипы как «фашисты», «бандеровцы», «хунта», «каратели». Здесь под старые и строго фиксированные в своем употреблении символы (знаки) были подведены совершенно иные объекты. Украинские информационные контратаки тоже сопровождались подобными словами — «боевики» и «террористы».
Впервые в истории медиа-войн на постсоветском пространстве стали создаваться механизмы для открытого противодействия информационным атакам и предания их публичной огласке. В сети появилось много порталов, которые ставят своей целью борьбу с неправдивой информацией о событиях в Украине и представляют читателям обнаруженные текстовые и визуальные примеры, предлагают техники, как распознать эти фальшивки. Информационные атаки сопровождались и старыми проверенными методами, также направленными на создание «нужного» медийного поля.
За несколько недель до присоединения Крыма к России на полуострове перестали вещать украинские телекомпании. С 6 по 9 марта в Крыму были отключены около 15 украинских телеканалов. Их вещание было приостановлено местными провайдерами кабельного телевидения после того, как вооруженные люди угрожали силовым захватом их офисов. Под силовым давлением кабельные операторы отключили все каналы. Вместо них по эфирным частотам сразу же стали передавать российские каналы.
В ответ на это на сайты российских государственных СМИ и органов власти обрушились массированные атаки украинских хакеров. Утром 7 марта «Российская газета» подверглась хакерской атаке украинской организации «Киберсотня». На взломанном ресурсе появилось фирменное изображение «Киберсотни» – карикатура на Путина и фотографии протестующих украинцев с надписью: «Путин, я – русская. Пошел вон».
На следующий день был атакован сайт президента России и сайт банка «Россия». Кроме того, недоступной оказался веб-сайт ИА Lenta.ru. СМИ сообщили, что ответственность за все три атаки взяло на себя российское отделение движения Anonymous. Также вначале марта хакерской атаке подвергся веб-ресурс телеканала Russia Today. К заголовкам материалов было добавлено слово «nazi» («нацист, «нацистский»). Ответственность за атаку взяли на себя представители анонимной хакерской группировки AntiLeaks. 23 марта оказался недоступен и сайт российского МИДа.
Что происходит с разумом людей, попавших под влияние подобных медиа-войн? Сначала аудитория получает одностороннее освещение событий, потом может быть и начинает сомневаться, но имея тотальное окружение, которое мыслит теми же категориями, люди не находят в себе достаточно мужества и силы каким-то образом противостоять этому.
Вспомните показанную по всем телеканалам толпу беженцев якобы на украинской восточной границе? Этот сюжет обошел все каналы, однако потом выяснилось, что видео снималось в базарные выходные дни, когда украинцы едут в Польшу, а поляки — посещают Украину. Масса людей была показана как будто это толпа беженцев.
В этом случае была применена одна из популярных технологий медиа-войны — создание контекста. Так с помощью разных информационных контекстов конструируется нужный тип реальности, подталкивая индивидуальное или массовое сознание к нужному выбору.
Изучая опыт прошедших и текущих медиа-войн, Кыргызстану предоставляется хорошая возможность оценить последствия аналогичных атак и разработать собственные модели информационной безопасности и отражения информационного противоборства.
В рамках данного доклада предлагаются рекомендации, которые больше направлены на защиту информационной сферы, обеспечение государственной политики и национальных интересов в медийном пространстве Кыргызстана.
Для достижения этих целей структурам, принимающим решения на высоком уровне, необходимо:
• сформулировать государственную политику по информационной безопасности, которая позволяла бы решать проблемы адекватного отражения информационно-психологической агрессии;
• развивать отрасль информационного права;
• выработать пакет мер в области формирования кыргызстанского информационного пространства и его интеграции в мировое медийное пространство через развитие системы массовой информации;
• поддерживать государственные и общественные средства массовой информации, поощряя их возможности по своевременному доведению достоверной и сбалансированной информации до всех граждан Кыргызстана и зарубежной аудитории; обеспечить государственную поддержку деятельности кыргызстанских информационных агентств по продвижению их продукции на внешний рынок;
• активизировать деятельность, направленную на предотвращение негативных последствий распространения дезинформации о внутренней политике Кыргызстана через распространение объективной, сбалансированной информации;
• создавать собственные медиа-модели и стимулировать их конкурентность;
• интенсифицировать формирование открытых государственных информационных ресурсов, повысить эффективность их использования;
• стимулировать уровень компетентности ответственных лиц за информационную безопасность КР для понимания тезиса о том, что хорошо функционирующая безопасная информационная среда способствует обратной связи между обществом и властью, создавая предпосылки для политической стабильности, повышения конкурентности страны в глобальном мире, что может привести к своевременной корректировке целей или постановке совершенно новых задач.
Данный доклад подготовлен для круглого стола «Влияние информационных войн на общественное мнение Кыргызстана», который был организован в рамках проекта по освещению разработки новой Концепции внешней политики КР, реализуемого Кыргызским государственным университетом им.И.Арабаева и Ассоциацией фулбрайтовцев Кыргызстана. Оригиналдоклада опубликован в разделе «Аналитика» ИА Акипресс.
1 Winn Schwartau, «Information Warfare: Chaos on the Electronic Superhighway» Thunder’s Mouth Press, Web.,1993
2 Journal.forces.gc.ca. Web, http://www.journal.forces.gc.ca/vo9/no1/05-clow-eng.asp, 2011
3 Энциклопедический словарь СМИ, Web. http://dic.academic.ru/
4 Терминология Школы миротворчества и медиатехнологий в ЦА, Web. www.ca-mediators.net, 2013
5 Comparative Strategy, John Arquilla& David Ronfeldt, 1993, Web. Published online in 2007 http://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/01495939308402915
6 Democratic Governance Challenges of Cyber Security, Author(s): Benjamin S. Buckland, Fred Schreier, Theodor H. Winkler, 2013. The Geneva Centre for the Democratic Control of Armed Forces (DCAF) Horizon 2015 Working Paper No.1, Web.
7 Franklin D.Kramer, Stuart H.Starr, and Larry Wentz, eds., Cyberpower and National Security (Washington DC: Center for Technology and National Security Policy, National Defence University, 2009)
8 Концепция национальной безопасности КР от 09.06.2012 г.,стр.32
9 Концепция национальной безопасности Казахстана, http://ru.government.kz/docs/u110000017420111114.htm
10 В июньских событиях Кыргызстан проиграл информационную войну, пострадал имидж Кыргызстана в целом, — Ж.Жолдошева http://www.for.kg/news-150032-ru.html
Кыргызстан проиграл информационную войну во время трагических событий на юге из-за некомпетентности чиновников, http://medialaw.kg/2010/08/12/640/
11 Тайырбек Сарпашев: Мы проиграли информационную войну за поливную воду, http://www.kyr.kyr.kyr.eng.kyr.eng.24.kg/community/183313-tajyrbek-sarpashev-my-proigrali-informacionnuyu.html
12 А.Кутушев призывает выделить средства филиалу ОТРК в Оше, чтобы не проиграть информационную войну http://www.knews.kg/politics/55516_abdyimanap_kutushev_prizyivaet_vyidelit_sredstva_filialu_otrk_v_oshe_chtobyi_ne_proigrat_informatsionnuyu_voynu_/
13 «Политика перехода и развития цифрового телерадиовещания КР: оценка ситуации и рекомендации гражданского общества», http://soros.kg/wp-content/uploads/2014/09/Politika-perehoda-i-razvitiya-tsifrovogo-teleradioveshhaniya-KR-otsenka-situatsii-i-rekomendatsii-grazhdanskogo-obshhestva.pdf
14 Democratic Governance Challenges of Cyber Security, Author(s): Benjamin S. Buckland, Fred Schreier, Theodor H. Winkler, 2013. The Geneva Centre for the Democratic Control of Armed Forces (DCAF) Horizon 2015 Working Paper No.1, Web. Page 28
15 https://www.shadowserver.org/wiki/pmwiki.php/Shadowserver/Mission
16 Из аналитической публикации Женевского Центра демократического контроля над вооруженными силами «Демократическое управление и вызовы кибербезопасности», оригинал на англ.языке Democratic Governance Challenges of Cyber Security, Author(s): Benjamin S. Buckland, Fred Schreier, Theodor H. Winkler. The Geneva Centre for the Democratic Control of Armed Forces (DCAF), 2009, Page 28.
17 «Новороссия — Новороссийский край, историческая область на Ю. Украины и отчасти на Ю. России (Северное Причерноморье). Вошла в состав России в 18 — начала 19 вв. частями, почетырём мирным договорам с Турцией (1739, 1774, 1791, 1812)». Web. Академик, http://dic.academic.ru
Библиография:
1. Winn Schwartau, «Information Warfare: Chaos on the Electronic Superhighway» Thunder’s Mouth Press, Web.,1993
2. Journal.forces.gc.ca. Web, http://www.journal.forces.gc.ca/vo9/no1/05-clow-eng.asp, 2011
3.Энциклопедический словарь СМИ, Web. http://dic.academic.ru/
4.Терминология Школы миротворчества и медиатехнологий в ЦА, Web. www.ca-mediators.net, 2013
Источник: http://ca-mediators.net/ru/195-sovremennye-mediavoyny-i-problemy-informacionnoy-bezopasnosti-kyrgyzstana.html