В Уфе побывал Алексей Венедиктов, главный редактор радио «Эхо Москвы». Во время своего недолгого пребывания в столице Республики Башкортостан он успел взять интервью у Рустэма Хамитова, рассказать уфимским студентам и молодым журналистам о своих взглядах на профессию, а также встретиться со слушателями «Эха».
— Сейчас идет немало споров о кризисе бумажных СМИ. Они действительно умирают или просто приболели?
— Бумажные СМИ не умирают — умирает «бумага», издававшаяся в начале XXI века. И если правильно работать на рынке, то «бумага» будет расти. Три года назад Джеффри Безос, создатель Amazon, купил газету The Washington Post — старую, умирающую, вонючую газету. Что он там сделал — трудно сказать, но с позапрошлого года подписка бумажной версии начала расти. «New York Times» — тоже подписка начала в этом году расти, но при этом там нет никакого Безоса! Еще один пример: сам попробовал в прошлом году выпускать исторический журнал «Дилетант» на свои деньги. Вот хочу придуриваться, у меня есть деньги. Полтора года назад продаваемый тираж — 12 тысяч, сейчас — 57 тысяч.
— Что-то изменилось в журналистике с появлением соцсетей?
— Конечно, они создали из простых людей протожурналистов, конкурирующих с профессионалами. Возьмем свежий пример: в Лондоне опять произошла попытка теракта, грузовик въехал в толпу, 1 погиб, 8 раненых. На месте происшествия оказались прохожие, которые это засняли и выложили в соцсети. После уже профессиональные журналисты это подхватили и стали раскручивать. Но пользователи — люди неподготовленные, они могут не обратить внимания на важные вещи, могут напутать. Свидетель в соцсетях написал, что из этого грузовика выскочил человек с ножом и начал ранить прохожих. Этого не было. Непрофессионалы имеют право на ошибку, и мы не можем к ним предъявлять претензии. Но надо понимать, что они составляют конкуренцию журналистам по скорости, а не по качеству. Именно за счет качества профессиональные журналисты могут отыгрывать то, что потеряли в скорости.
— Но и сами журналисты порой могут подать информацию так, что она не будет соответствовать действительности?
— Могут, еще как. И потеряют доверие читателей, которое с таким трудом зарабатывали. Недавний пример: российские агентства выдали новость о том, что журналист Fox News Бил О’Рэйли, оскорбивший Путина, был уволен с канала. Каждое слово в этом тезисе правда, а в целом — нет, потому что уволен он был за сексуальные домогательства. Поэтому надо было проверять. Еще пример: во Владивостоке Мария Захарова, департамент информации МИД, проводила брифинг и заявила, что Польша удовлетворена расследованием крушения самолета польского президента Качинского. На самом деле она заявила, что Польша удовлетворена тем, как были переданы тела, но наши коллеги написали это иначе, а остальные — растиражировали. Мы были вынуждены позвонить в польское посольство, следственный комитет и выяснить, что новость неточная, неправильная, интерпретирующая. Если вы занимаетесь внешней политикой как журналисты, вы бы точно удивились такой информации.
— А как изменились сами люди в эпоху social media?
— Соцсети — это совсем иная среда с новыми правилами поведения, от которой невозможно спрятаться. В этом смысле показателен случай с директором ФБР Джеймсом Коми. Еще до его отставки, но уже при Трампе к нему на одном приеме подошел журналист и они по какому-то поводу заспорили. Журналист спросил, зачем Коми учит его как вести работу в соцсетях, ведь у него нет ни одного аккаунта? И Коми брякнул, что у него есть аккаунт, но ведет он его под другим именем. Журналистам потребовалось две недели, чтобы найти этот аккаунт и вскрыть его. А история простая: директор ФБР для общения со своей семьей и друзьями в инстаграме создал аккаунт под фамилией человека из Германии, который умер в 1961 году. Журналисты собрали аккаунты дружка его дочери, наложили геолокацию, друзей, всю семью Коми, и нашли единственный неизвестный аккаунт. Я запросился к нему в друзья, не пускает — уже месяц. Как мне рассказали, после этой истории в аккаунте появилась гифка, где он аплодирует — молодцы, нашли.
— Куда и почему уходят журналисты из профессии?
— Это связано с испугом: люди попросту не находят себя в новом мире и в его новых условиях, боятся, что их профессия закончилась. Не так давно мой сын захотел стать машинистом метро, я его отправил в колледж метро, ему все показали, все понравилось. Но ему сказали, что через 5 лет этой профессии не будет — роботы будут водить, уже водят. Он сказал: «Да? Тогда я передумал». Это та же самая история. Кроме того, тех, кто работает в политической или околополитической журналистике, начинает тошнить, потому что атмосфера там достаточно мракобесная и удушающая. Пришла ко мне девочка, которая работала у меня 10 лет, попросила отпустить ее на год. Спрашиваю, чем будет заниматься. Говорит, малой авиацией. «Э-э, ну, ладно, пусть» — сказал я.
Андрей Королёв, Молодежная газета