Деньги на слова

Диана Окремова из Правового медиа-центра (Астана) потратила несколько лет жизни на изучение темы госзаказа в казахстанских СМИ и делится сегодня с нами своим горьким знанием.

— Когда мы говорим о государственной информационной политике и господдержке СМИ вместе, подразумевается, что это тождественные понятия, или они должны решать разные задачи?

— У нас эти понятия, к сожалению, означают одно и то же. Если ты получаешь бюджетные деньги, значит, должен проводить государственную информационную политику. В Европе существуют программы господдержки изданий, но при этом исполнительная власть не вмешивается в редакционную политику и не делает из СМИ рупор власти.

Одно и то же действие там и у нас преследует принципиально разные цели. В Казахстане — это финансировать и делать лояльными к власти, на корню срубать критику и обеспечивать гарантированно хорошие материалы о власти. В Европе – обеспечить плюрализм мнений, поддержать отрасль печатных СМИ, обеспечить работу изданий, выходящих в отдаленных регионах и на языках меньшинств.

— Ориентирование на результат в плане господдержки СМИ понять можно – та же газета, предположим, продолжает выходить и, в идеале, получает какое-то качественное развитие. А какие измеримые результаты, KPI у государственной информационной политики?

— В том-то вся беда, что эффективность никто не измеряет! Мы тратим ежегодно около 30 млрд. тенге на прессу (на 2014 г. заложено 40 млрд. – прим. Blogbasta.kz), а где внятные результаты – непонятно.

Вот, например, у профильного министерства есть такой индикатор: “Уровень востребованности потребителями отечественной информационной продукции”. Желаемый результат к 2015 году – 56%, по итогам соцопроса. Интересно, почему только чуть больше половины населения должны быть целевой аудиторией наших СМИ? Насколько эффективны или вообще целесообразны в этом случае такие затраты?

Или другой пример: «Объем телевизионных и радиопередач, выпущенных в рамках реализации государственного заказа». Желаемый результат к 2015 г. – 109 466 часов вещания. Это непрерывное круглосуточное вещание 12 каналов! Кто решил, что нам необходим такой объем телевещания?

Все основано на количественных показателях. А где рейтинги каналов и передач, по которым можно измерить востребованность СМИ? Где объемы розничных продаж газет, «сидящих» на госзаказе? Где аналитика по интернет-сайтам? Где оценка населением информационного продукта? Их нет, потому что куда проще измерять все часами и сантиметрами газетной площади – и отчитываться ими же. Чиновники упрощают себе жизнь, ведь при таком подходе не надо заботиться о реальной популярности и востребованности изданий.

Еще один пример, который меня в последнее время очень сильно возмущает – «Разъяснение послания главы государства». На это тратятся немереные объемы денег, а кто-нибудь выяснял, есть ли результат? И вообще, кто следит за исполнением его поручений? Создается ощущение, что следят только за разъяснением – абсолютно бессмысленным и затратным мероприятием.

— Как и в большинстве случаев, связанных с государственными финансами, большая проблема госзаказа в СМИ – непрозрачность распределения денег. При этом, в некоторых сферах правительство проявило политическую волю для принятия более цивилизованных способов управления – ЦОНы и портал электронного правительства реально повысили эффективность предоставления части государственных услуг. Почему же государство не показывает такого же стремления оптимизировать госзаказ в СМИ?

— На мой взгляд, главное – это купить лояльность СМИ, а здесь не должно и не может быть прозрачности. Гарантированное отсутствие критики – вот к чему мы стремимся. И точечные вливания в издания – это очень эффективный способ, привлекательный для самих изданий. Для них это удобно, придает какую-никакую стабильность, поэтому многие СМИ на это с удовольствием идут.

— В одном из ваших исследований говорится о причинах, по которым масс-медиа предпочитают не участвовать в тендерах на получение госзаказа – главным образом, речь идет о сохранении редакционной независимости. Но объемы госзаказа год от года растут. Объясните это наращивание расходов – одни и те же СМИ получают больше денег, или их количество растет пропорционально росту обънмов госфинансирования сектора?

— Основной список получателей не меняется, за исключением интернет-ресурсов, на которые из года в год выделяется все больше денег. Как правило, суммы увеличиваются на финансирование телеканалов.

Что касается пропорциональности, здесь вообще полный мрак. Если на проведение информационной политики тратится 40% бюджета всего министерства, то на развитие государственного языка и других языков – 0,69%. Разве это разумно и пропорционально, когда на пополнение уставных капиталов СМИ государство выделяет 1,4 млрд. тенге, а на обеспечение сохранности историко-культурного наследия – всего 1,1 млрд.? Цифры красноречивее любых слов.

Как справедливо заметил наш эксперт-экономист Дмитрий Улыбышев, если мы будем продолжать в том же духе, нам скоро нечего будет пропагандировать и освещать, потому что львиная доля расходов – это «разъяснение», пиар, пропаганда, формирование всяких имиджей, ценностей и пр., а не создание чего-то конкретного.

Госзаказ перечеркивает все принципы качественной журналистики: освещать то, что считает нужным журналист и редакция, а не то, на что указывает акимат, и пытаться делать это объективно, а не петь дифирамбы чиновникам. Если бы не госзаказ, кто стал бы в сотый раз писать материалы или снимать сюжеты о разъяснении послания президента? Там же нет никакой информативности, никакого инфоповода! Но раз заказано – журналисты будут писать никому не интересные и нечитаемые статьи про курс государства, про то, как мы любим родину и как прекрасно живем.

— Какие из наиболее часто встречающихся тем госзаказа вам кажутся неприемлемыми, а какие – вполне?

— Лично мне они все кажутся не столько даже неприемлемыми, сколько бессмысленными. Что такое «укрепление социального оптимизма»? Если у человека нет жилья и нестабильная работа – откуда возьмется оптимизм? Это как в поговорке – сколько ни говори «сахар», во рту слаще не станет…Но наши чиновники уверены в обратном. Я убеждена, что в первую очередь надо делать, а не хвалиться. Тогда журналисты и бесплатно это осветят.

А что такое «формирование гражданской идентичности»? Они вправду верят, что, читая газеты, у человека сформируется идентичность? В общем, это очень сомнительные и затратные методы, которые не дают желаемого результата.

— Вернемся к посланиям президента — в среднем до 1,600 материалов в год в республиканских СМИ (это не считая областных, городских СМИ и “районок”) идет по посланию. Это очень много. В 2012 году еще 1,300 материалов были посвящены разъяснению одной только статьи президента про «Общество всеобщего труда» в 2012 году. Но если послание — это относительно предсказуемый и регулярный повод для информационного заказа, то упомянутая статья вышла в июле позапрошлого года. Интересно, как изыскивались средства на финансирование публикаций в таком объеме?

— Никому это не известно…

— Рекламный рынок и госзаказ почти сравнялись в денежном выражении -примерно по 40 млрд. тенге. Что это значит для СМИ как отрасли, и что – для казахстанской журналистики?

— Это очень плачевно. Формируется абсолютно зависимая отрасль СМИ и совершенно неконкурентоспособный медиа-рынок. Ведь если рекламодателей привлекают тиражами, то чем привлекают госбюджет? «Добрыми» материалами, готовностью освещать события так, как требует заказчик. Равных условий на медиа-рынке нет.

Одни «сидят» на госзаказе, поэтому могут демпинговать, у них есть гарантированный денежный запас. А что делать тем, кто денег не берет? Да, заботиться о собственном контенте. Да, выстраивать грамотный маркетинг и менеджмент. Но соревноваться с растущими бюджетами госзаказа или с той же принудительной подпиской (зло из той же цепи, что и госзаказ) они не могут.

И как в таких условиях будут появляться новые СМИ, как будет развиваться медиа-бизнес?

— Какими должны быть экономические инструменты господдержки СМИ?

— Это могут быть апробированные в Европе методы: налоговые льготы (например, снижение или отмена НДС), гибкая тарифная политика (удешевление полиграфических услуг, доставки), предоставление низкопроцентных займов на технологические инновации, субсидии изданиям, выходящим на государственном языке или языках меньшинств, в отдаленных регионах, с малыми тиражами (детские, культурные и т.п.).