Поправки в Гражданский кодекс, внесенные уже экс-президентом Дмитрием Медведевым, могут стать хорошим подспорьем для запрета на проведение журналистских расследований и опубликование данных о частной жизни чиновников. Госдума в первом чтении одобрила законопроект, предусматривающий изъятие и уничтожение книг, газет, дисков, документов и иных материальных носителей, содержащих порочащую кого-либо информацию или сведения о частной жизни граждан.
Законодательство в сфере защиты частной жизни трактует право каждого гражданина оспорить сведения, распространенные в СМИ, если они носят ложный характер. По решению суда пресса обязана будет опубликовать опровержение и выплатить компенсацию, если таковая будет присуждена. С 1 сентября, когда поправки вступят в силу, у оскорбленных, например, чиновников появится возможность изымать целые тиражи газет, и подчищать любую информацию, которую суд признает либо порочащей деловую репутацию, либо относящейся к частной жизни.
В документе впервые законодательно закреплено понятие «частная жизнь гражданина». Помимо сведений о личной и семейной жизни (так до поправок трактовали определение) теперь к частной жизни предлагается отнести информацию о происхождении, месте пребывания или жительства, участия персоны в судопроизводстве, а также иных «фактах биографии» (еще одна размытая формулировка).
Юридическая коллизия довольна спорна. С одной стороны, охрана частной жизни закреплена Конституцией. С другой, совершенно не ясно, что такое частная жизнь. В 2005 году Конституционный суд России признал «частной жизнью» «область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства». Определение также размыто. Оно не объясняет, является ли информацией частного характера декларации чиновников и членов их семей о доходах или данные о бизнесе супругов, друзей по университету. Таким образом, расследования коррупционных сфер могут быть сведены на нет. Поскольку любая информация, содержащаяся в материалах, будет априори порочить честь и достоинство затрагиваемых в статьях лиц.
В Петербурге уже бывали случаи, когда чиновники отказывались предоставить журналистам свои декларации о доходах, ссылаясь на то, что это область частной жизни. Поправки предполагают еще большее расширение прав чиновников в области сокрытия информации о себе. «Если указанные сведения (порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина) содержатся в документе, исходящем от организации, такой документ подлежит замене или отзыву», говорится в тексте закона. Другими словами, если в ведомствах решат, что информация о дачах будет порочить жену руководителя, данные журналистам никто не предоставит.
— Как тренд такой подход к опубликованию данных не тревожить не может, — поясняет Лениздат.Ру гендиректор Агентства Журналистских расследований Андрей Константинов. — Если поправки не будут более четко расписаны, в них не будет требуемых разъяснений, они могут поставить крест на целом пласте журналистской сферы деятельности.
По мнению Константинова, если оставить размытость формулировок, то журналистика будет «работать по-советски»: «Гражданин Н. ударил гражданина П. в городе Н-ске».
Правда, закон поясняет, что разрешается распространение информации о частной жизни «в государственных, общественных или иных публичных интересах». Но опять-таки не дает определения этих общественных интересов. В США к общественным интересам относятся все данные, которые касаются политики, демократии, институтов власти, экономики, а также публичной фигуры. Последней признается любой человек, упомянутый на страницах трех федеральных изданий. В России даже такого определения нет. Поэтому суды получают возможность трактовать закон на свой лад и усмотрение.
— Это очень старая проблема, — говорит президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов. — И очень большая беда. Пока нет формулировки общественных интересов – не могут работать законы, и не только новые, но и «Закон о СМИ».
Как замечает Андрей Константинов, апелляция в законе к таким формулировкам как общественный или публичный интерес сильно усложняет работу. И приводит в пример ветхозаветный закон о СМИ, в котором встречаются слова об «общественном долге».
— Но если опросить журналистов, каждый этот долг понимает по-своему, — рассуждает он.
При этом Константинов считает, что «нашему обществу нужна крепкая, зубастая журналистика». И в очередной раз пытаться ее ограничить — просто глупо. Тем более, что, по мнению эксперта, журналистские расследования и так переживают не лучшие времена.
Без согласия самого гражданина (потенциального героя публикации) эти сведения нельзя распространять или использовать для создания литературных произведений (независимо от срока давности), а содержащие такую информацию документы, видеозаписи и иные материальные носители могут изыматься из оборота и уничтожаться «без какой бы то ни было компенсации». Алексей Симонов считает, что подобные пункты будут чинить препятствия на пути опубликования общественно важной информации.
— Авторы поправок видимо не понимают, что нет серьезных причин останавливать СМИ, когда они единственные пытаются бороться с коррупцией, — заявляет он. – Но складывается чувство, что авторы подобных поправок – люди абсолютно безграмотные, которые принимают какие-то постыдные решения.
Ольга Мясникова
Источник: Лениздат